Приложение 14 Из отчета Брасовского района ВКП (б) о подпольной работе в тылу противника с 1 января по 1 марта 1943 г 1 марта 1943 г I. Организационная работа.В связи с тем, что в декабре м-це 1942 года была порвана связь с подпольной первичной организацией в пос. Локоть и с

Харьковская операция 1943, или Белгородско-Харьковская операция, наступление войск Воронежского (генерал армии Н. Ф. Ватутин) и Степного (генерал-полковник И. С. Конев) фронтов 3-23 августа во время Великой Отечественной войны 1941-45. Проводилась в период контрнаступления советских войск в ходе Курской битвы 1943 . План операции (условное наименование «Полководец Румянцев») предусматривал нанесение глубокого удара войсками смежных крыльев, двух фронтов из района севернее Белгорода в общем направлении на Богодухов - Валки в обход Харькова с З. Удар с целью обхода Харькова с Ю. наносила 57-я армия (генерал-лейтенант Н. А. Гаген) Юго-Западного фронта (генерал армии Р. Я. Малиновский).

Белгородско-харьковский плацдарм обороняла крупная группировка немецко-фашистских войск (14 пехотных и 4 танковые и моторизованные дивизии) из состава 4-й танковой армии и оперативной группы Кемпф группы армий «Юг» (генерал-фельдмаршал Э. Манштейн). В ходе операции немецко-фашистское командование перебросило с др. участков фронта и из резерва 5 танковых, 1 моторизованную и 4 пехотные дивизии. Однако большие потери, понесённые противником во время его наступления на 1-м этапе Курской битвы, и сосредоточение советским командованием сильных группировок войск на направлении главного удара привели к превосходству сил над противником.

3 августа после мощной 3-часовой артиллерийской и авиационной подготовки войска Воронежского и Степного фронтов перешли в наступление и уже в первый день взломали оборону противника. В прорыв были введены 1-я танковая (генерал-лейтенант М. Е. Катуков) и 5-я гвардейская танковая (генерал-лейтенант П. А. Ротмистров) армии. 5 августа соединения 69-й (генерал-лейтенант В. Д. Крюченкин) и 7-й гвардейской (генерал-лейтенант М. С. Шумилов) армий освободили Белгород, после чего войска обоих фронтов развернули наступление на Харьков, которое продолжалось 18 сут . На подступах к городу противник создал сильные оборонительные рубежи, вокруг города - укрепленный обвод, а сам город был приспособлен к круговой обороне. К 11 августа соединения 1-й танковой армии перерезали ж. д. Харьков - Полтава. Противник пытался сильными контрударами танковых соединений в районе Богодухова и Ахтырки задержать наступление советских войск, но потерпел неудачу. Введённые в сражение 47-я и 4-я гвардейские армии завершили разгром врага в районе Ахтырки. В это время 53-я (генерал-лейтенант И. М. Манагаров), 69-я и 7-я гвардейские армии Степного фронта вели бои на подступах к Харькову. Группировка противника была охвачена с С., В. и Ю. Чтобы не дать противнику возможность отвести свои войска и не допустить разрушения города, командующий Степным фронтом 22 августа отдал приказ о ночном штурме Харькова. К 12 ч 23 августа после упорных боев войска Степного фронта при активном содействии с флангов войск Воронежского и Юго-Западных фронтов освободили город. В ходе Х. о. советские войска нанесли врагу большие потери, отбросили его до 140 км на Ю.-З. и создали благоприятные условия для освобождения Левобережной Украины и Донбасса.

Лит.: Курская битва. [Сб. ст.], М., 1970.

А. Г. Хорьков.

Зимой 1942/43 года Красная Армия повела активные действия на значительной части фронта от Ленинграда до Кавказа. «В те дни, – вспоминал Маршал Советского Союза А. М. Василевский, – оглядываясь на пройденные страной полтора военных года и ведя бои глубоко в пределах родной земли, мы твердо верили, что главные трудности позади. Победа в Сталинграде, ясная цель, всевозрастающая помощь тыла – все это вдохновляло и звало вперед, к окончательной победе».

Пока Донской фронт в январе – феврале 1943 года ликвидировал окруженную немецко-фашистскую группировку Ф. Паулюса, советское Верховное Главнокомандование решило предпринять масштабное наступление на Верхнем Дону. По замыслу операции Воронежскому фронту во взаимодействии с фланговыми армиями Брянского и Юго-Западного фронтов предстояло последовательно разгромить острогожско-россошанскую и воронежско-касторненскую группировки противника и далее нанести удар на Харьков. Кроме недопущения переброски гитлеровских войск на помощь Паулюсу ставились задачи освободить важную железную дорогу Лиски – Кантемировка, крупный Харьковский промышленный район, создать благоприятные возможности для наступления в Донбассе, окончательно взять стратегическую инициативу на юго-западном направлении в свои руки. Операция готовилась в ограниченные сроки - около 3 недель.

Воронежским фронтом тогда командовал генерал-полковник Ф. И. Голиков. Большую помощь в организации наступления фронта и его взаимодействия с соседними войсками оказали представители Ставки генерал армии Г. К. Жуков и генерал-полковник А. М. Василевский. К наступлению привлекались 38, 60, 40-я армии, 18-й отдельный стрелковый корпус и 2-я воздушная армия Воронежского фронта, а также 6-я армия Юго-Западного и 13-я армия Брянского фронтов. Для наращивания сил войска Воронежского фронта перед Острогожско-Россошанской операцией усиливались 3-й танковой армией, 7-м кавалерийским корпусом, тремя стрелковыми дивизиями, дивизией реактивной артиллерии, артиллерийской дивизией прорыва, другими соединениями и частями, чем достигалось значительное превосходство над противником. Особенно ощутимым (почти троекратным) оно было в отношении танков. Вместе с тем по числу боевых самолетов преимущество оставалось за врагом.

Немецко-фашистское командование, озабоченное событиями на сталинградском направлении, не сумело своевременно отреагировать на усиление Воронежского фронта и укрепить оборону на правом берегу Дона и севернее Воронежа. Планируя Острогожско-Россошанскую операцию, советское командование умело выбрало направление главного удара, который намечалось нанести по наиболее уязвимому участку обороны группы армий «Б» – там, где находились 2-я венгерская армия и альпийский корпус 8-й итальянской армии. На 260-км фронте наступления Воронежского фронта были созданы три главные группировки: на севере – основные силы 40-й армии (командующий - генерал-лейтенант К. С. Москаленко), на юге – основные силы 3-й танковой армии (командующий - генерал-майор, с 19 января генерал-лейтенант П. С. Рыбалко), в центре наносил удар 18-й отдельный стрелковый корпус (командир - генерал-майор П. М. Зыков).

Непростые задачи стояли перед 40-й армией, которой предстояло наступать на Иловское и Острогожск. Обеспокоенность командарма К. С. Москаленко вызывало то обстоятельство, что 4-й танковый корпус, выделенный для усиления этой армии, из-за дальности расстояния не смог своевременно прибыть в полосу наступления и участвовать в Острогожско-Россошанской операции. Имелось лишь 13,3 танка в среднем на 1 км прорыва. Зато командующий армией был очень доволен тем, что не осталась без внимания его просьба в отношении усиления артиллерией: Ставка придала армии артиллерийскую, минометную и зенитную артиллерийскую дивизии. «Такого усиления артиллерией, – отмечал Москаленко, – армия не получала даже в августе и сентябре под Сталинградом».

Штаб 40-й армии заблаговременно позаботился об инженерном обеспечении операции. В чрезвычайно сложных условиях суровой и снежной зимы инженерные части армии очистили исходный район от огромного количества мин (только на Сторожевском плацдарме их было обезврежено около 34 тыс.). К началу наступления мужественные солдаты-саперы, действуя нередко под огнем противника, проделали проходы в 150 минных полях, а также в своих и вражеских проволочных заграждениях. Были очищены и проложены зимние дороги, увеличено количество переправ через Дон, в промерзшей земле отрыто множество ходов сообщения.

На примере 40-й армии можно показать, как советское командование научилось к этому времени использовать такой прием военного искусства, как введение противника в заблуждение. В то время как главные силы прорыва скрытно сосредоточивались на Сторожевском плацдарме, по распоряжению штаба Воронежского фронта частями армии имитировалось оживленное движение вблизи Воронежа, особенно ночью. Мелькали зажженные фары автомобилей, слышался шум мощных моторов танков. В целях дезинформации применялись кочующие батареи, ложные рекогносцировки, демонстрации приближения к переднему краю лыжных частей. Тем самым удалось заставить противника нервничать, перемещать войска, а мы с началом наступления получили выигрыш в оперативной внезапности, ставший одним из решающих условий успеха операции.

Важная роль в наступлении Воронежского фронта отводилась 3-й танковой армии (командующий - П. С. Рыбалко). В течение месяца, предшествовавшего Острогожско-Россошанской операции, она железнодорожными эшелонами была переправлена из района Калуги (где находилась в резерве Ставки ВГК) на Верхний Дон и сосредоточивалась в районе Кантемировки. Здесь армия была усилена 7-м кавалерийским корпусом с 201-й танковой бригадой, двумя стрелковыми дивизиями и стрелковой бригадой, 8-й артиллерийской дивизией и другими соединениями и частями, также прибывшими из резерва Ставки ВГК. Марши от станций выгрузки в назначенные пункты совершались в условиях лютых морозов, частых снегопадов и сильных метелей, в отдельных местах толщина снега была больше метра.

5 января 1943 года командарм П. С. Рыбалко с командирами танковых корпусов, стрелковых дивизий, начальниками родов войск провел рекогносцировку местности. Было решено прорвать оборону противника южнее Новой Калитвы тремя стрелковыми дивизиями и стрелковой бригадой, усиленными танками непосредственной поддержки и артиллерией, а танковые корпуса и кавалерийский корпус использовать для развития успеха. 6 января в штаб 3-й танковой армии прибыли Г. К. Жуков, А. М. Василевский и Ф. И. Голиков. Командарм доложил свое решение на операцию, а командиры соединений - о состоянии войск и ходе их подготовки к наступлению. Оно намечалось на 12 января, но в связи со сложностями перегруппировок войск позже решили перенести начало наступления 3-й танковой, 40-й армий и 18-го отдельного стрелкового корпуса на 14 января.

Одновременно отрабатывался главный замысел операции: 40-я армия с севера и 3-я танковая армия с юга должны были после прорыва вражеской обороны наступать по сходящимся направлениям с тем, чтобы соединившись у Алексеевки, окружить острогожско-россошанскую группировку врага. Рассекающий удар по противнику в центре наносил 18-й отдельный стрелковый корпус. Часть сил 40-й армии и 7-й кавалерийский корпус (приданный 3-й танковой армии) должны были продвинуться к реке Оскол и создать внешний фронт окружения. Действия войск Воронежского фронта на юге обеспечивала 6-я армия (генерал-лейтенант Ф. М. Харитонов) Юго-Западного фронта, наступавшая из района южнее Кантемировки.
Жуков и Василевский провели десятки совещаний в штабе Воронежского фронта и на местах, отрабатывая с командным составом детали реализации замысла. Кроме того, по свидетельству Василевского, он и Жуков ежедневно информировали И. В. Сталина о проделанном ими за день. После подготовки операции Жуков уехал, а Василевский оставался в войсках Воронежского фронта до 18 февраля. По его инициативе с разрешения Сталина в помощь командованию 18-го отдельного стрелкового корпуса был направлен из Генштаба генерал-лейтененат А. И. Антонов.

Наступление главных сил северной группировки со Сторожевского плацдарма началось 13 января, за сутки до намеченного срока, так как разведка боем, проведенная передовыми стрелковыми батальонами, выявила слабость обороны противника. Для развития их успеха после 2-часовой мощной артиллерийской подготовки перешли в наступление главные силы 40-й армии. К исходу второго дня оборона врага была прорвана на участке 15 км по фронту и 17 км в глубину. К 15 января фронт прорыва удалось расширить до 100 км, в глубину – на правом фланге до 20 км, в центре – до 35, на левом фланге – до 16 км.

Южная группировка перешла в наступление 14 января и за 3 часа напряженного сражения вклинилась в глубину обороны противника на 1–3 км. Чтобы ускорить прорыв, были введены в бой 12-й и 15-й танковые корпуса 3-й танковой армии. Это помогло резко изменить обстановку. К исходу 14 января танкисты продвинулись на 12-23 км, разгромив в районе Жилина штаб 24-го немецкого танкового корпуса, и с утра 15 января развернули наступление в северном и северо-западном направлениях. Тем временем успешно продвигались на запад 7-й кавалерийский корпус и 6-я армия.

14 января в центре полосы наступления Воронежского фронта пошел вперед 18-й отдельный стрелковый корпус. Поддерживаемый сильным огнем артиллерии и ударами авиации, он сломил сопротивление врага и к исходу 15 января, после ночного боя при 25-градусном морозе, выполнил свою задачу рассечения войск противника. К 16 января на крайних флангах Воронежского фронта была полностью преодолена тактическая глубина обороны врага. Теперь встала новая задача – стремительным маневром окружить и раздробить Острогожско-россошанскую группировку, изолировав ее от других фашистских войск. На создание внутреннего и внешнего фронтов окружения нашим войскам потребовалось трое суток. В районе Острогожска попали в кольцо три вражеские дивизии. Выскользнувшие из окружения отошли к Карпенкову. А у поселков Иловское и Алексеевка установилась огневая связь 40-й и 3-й танковой армий, так что они стали бить фашистов с двух сторон, все теснее сжимая 10-км коридор отхода врага.

Войска 12-го танкового корпуса вышли в глубокий тыл итальянского альпийского корпуса и остатков венгерских дивизий. На рассвете 15 января 16 краснозвездных тридцатьчетверок 106-й танковой бригады ворвались в Россошь, где встретили ожесточенный отпор. При отходе к железнодорожному вокзалу под ураганный огонь врага попал танк капитана В. И. Васильева. Он был подбит вражеским снарядом, механик-водитель убит, а остальные члены экипажа ранены. «Сдавайтесь!» – кричали гитлеровцы, окружившие танк. Васильев на мгновенье приоткрыл люк и бросил гранату, обратив гитлеровцев в бегство. До позднего вечера он и его подчиненные продержались в своем танке, леденея от стужи, а с наступлением темноты прорвались в соседний дом, откуда огнем не подпускали фашистов к себе и танку. В конце дня в одной из атак погиб командир 106-й танковой бригады полковник И. Е. Андреев. С подходом к Россоши 30-й и 97-й танковых бригад город был взят. Когда кончился бой и утихла канонада, на площади у вокзала танкисты похоронили комбрига Алексеева. Он был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Капитан Васильев и другие герои награждены орденами СССР.

Тем временем 15-й танковый корпус стремительным броском вышел к Ольховатке. В бою за нее особенно отличились воины 52-й мотострелковой бригады подполковника А. А. Головачева. Моряки, которыми была укомплектована эта бригада, отважно сражались с врагом, проявляя мужество и героизм. Взяв Ольховатку, 15-й танковый корпус 18 января подошел к Алексеевке. Южнее 7-й кавалерийский корпус 19 января захватил Валуйки, пленив несколько тысяч солдат и офицеров противника и овладев крупными складами. За самоотверженные боевые действия в условиях суровой снежной зимы, умелое маневрирование в глубоком оперативном тылу врага, смелость и доблесть личного состава, проявленные в боях с 15 по 19 января, 7-й кавалерийский корпус (командир – генерал-майор С. В. Соколов) был переименован в 6-й гвардейский кавалерийский корпус.

На шестой день операции войсками Воронежского фронта были образованы внутренний и внешний фронты окружения. Внутренний фронт не являлся сплошным: наши войска занимали только важнейшие узлы дорог и населенные пункты, находившиеся на наиболее вероятных путях отхода противника. В период с 19 по 27 января производилась окончательная ликвидация расчлененной на части вражеской группировки (13 дивизий). Острогожско-Россошанская операция длилась 15 дней. Она стала одной из первых операций Красной Армии на окружение и уничтожение крупной группировки противника. К. С. Москаленко вспоминал: «Пленных оказалось так много, что мы оказались не в состоянии конвоировать их. Вереницы пленных брели на восток, а советские войска спешили на запад». В ходе операции войска фронта продвинулись в глубь обороны противника до 140 км, освободив от оккупантов около 23 тыс. кв. км.

Следующий этап наступления советских войск – Воронежско-Касторненская операция (24 января – 17 февраля 1943 г.) – начался без всякой паузы, чтобы не дать протиивнику возможности отвести свои войска с Воронежского выступа и стабилизировать линию фронта. План операции, разработанный под руководством А. М. Василевского, был утвержден Ставкой 19 января. Задача разгрома воронежской группировки противника (основных сил немецкой 2-й армии и венгерского 3-го армейского корпуса) возлагалась на 38, 40 и 60-ю армии Воронежского фронта, а также на действовавшую на правом фланге 13-ю армию Брянского фронта. Кроме массирования сил и средств, обеспечивавшего существенное превосходство над противником на участках прорыва, советское командование вновь спланировало действия по окружению вражеских войск. Замысел операции предусматривал произвести удары по сходящимся направлениям по флангам противника в направлении на Касторное: с юга, из района Роговатое – Погорелое, 40-й армией, усиленной 4-м танковым корпусом, и с севера, из района юго-восточнее Ливен, 13-й армией. 38-я и 6-я армии, стоявшие прямо перед фронтом, ударами с востока должны были расчленить окруженную группировку врага на отдельные части. Успешное завершение этой операции позволило бы в дальнейшем нанести удары на курском направлении по стыку центральной и южной стратегических группировок противника и на харьковском направлении.

24 января перешли в наступление войска 40-й армии К. С. Москаленко. Введенный в сражение 4-й танковый корпус генерал-майора А. Г. Кравченко за 2 суток преодолел до 30 км и вышел в тыл противника, овладев Горшечным. В боях за Горшечное высочайшее мужество проявил экипаж танка из 180-й танковой бригады под командованием лейтенанта А.Н. Вахмистрова. Настигнув отступавшую колонну противника, механик-водитель танка П. З. Манаков повел машину вперед, давя гусеницами артиллерию и обозы, а Вахмистров расстреливал в упор пехоту. За героизм и отвагу Манакову присвоено звание Героя Советского Союза, а Вахмистров удостоен ордена Отечественной войны 1 степени.

Предвидя возможность окружения, немецко-фашистское командование начало отвод войск с Воронежского выступа. Уже 25 января 60-я армия генерал-лейтенанта И. Д. Черняховского выбила фашистов из правобережных кварталов Воронежа, полностью освободила город и овладела западным берегом Дона. В этот же день перешла в наступление 38-я армия генерал-лейтенанта Н. Е. Чибисова. 26 января ударом в направлении на Касторное вражескую оборону прорвала 13-я армия генерал-майора Н. П. Пухова. Несмотря на сильный мороз и метель, наступавшие продвигались вперед. Один из офицеров 82-й немецкой пехотной дивизии писал в своем дневнике: «Русские прорвали нашу оборону и двинулись вперед с такой быстротой, что мы даже опомниться не успели. Командир дивизии убежал на машине, и я его больше не видел… На третий день боев в дивизии осталось не более тысячи солдат».

28 января части 13-й, 38-й армий и 4-го танкового корпуса соединились в районе Касторного, на следующий день этот важный узел коммуникаций был полностью освобожден. Одновременно юго-восточнее Касторного в окружение попали 7 немецких и 2 венгерские дивизии, насчитывавшие около 40 тыс. человек. Часть сил 13-й и 40-й армий создавали внешний фронт окружения.

В своих мемуарах «Дело всей жизни» Василевский высоко оценил действия в ходе Воронежско-Касторненской операции всех командармов, в том числе Черняховского, руководившего (с декабря 1942 г.) боевыми действиями 60-й армии. Вначале ему не хватало опыта для управления войсками такого крупного объединения, как армия, но он «поразительно быстро освоил все основные "секреты" руководства армией; его военный талант не мог долго оставаться скованным…».

В ходе наступления с 25 по 29 января войска Воронежского фронта взяли в плен 22 тыс. человек. Немецкое командование, отводя свои войска, прибегало к использованию в качестве арьергардного заслона для них венгерских частей. Отмечая пренебрежительное отношение немцев к своим союзникам, венгерский генерал Сомбатхеи впоследствии писал: «Средства передвижения, коней, теплые вещи отнимали… Сбрасывали раненых венгров с автомашин».

Борьбу с изолированной в районе Касторного группировкой сначала вели части 4 армий (до 80 тыс. человек), однако прочный внутренний фронт окружения на участке от Касторного до Горшечного создать не удалось, так как уже 27 - 28 января войскам Воронежского фронта были поставлены новые задачи по проведению Харьковской наступательной операции: 60-я армия выдвигалась на реку Тим, 38-я армия – на реку Оскол, 40-я армия разворачивалась для наступления на Белгород, 13-я армия Брянского фронта была повернута на запад. С 7 февраля борьбу с окруженной группировкой продолжала лишь часть сил 38-й армии.

Сосредоточив до 6 дивизий, окруженный противник 31 января осуществил прорыв в направлении на Старый Оскол, где в осаде находился немецкий гарнизон города. В бою под Старым Осколом отличились 17 воинов из 409-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона, которые не позволили сводному отряду гитлеровцев (свыше 500 человек) прорваться в город. За мужество и героизм все воины были отмечены высокими государственными наградами, позже одна из улиц города названа именем 17 героев. Тем временем окруженные войска несколькими группами продвигались на запад. Соединившись в районе Солнцева, они устремились на Обоянь. Внешний фронт окружения на этом направлении создан не был. Соединения 38-й армии преследовали противника, но упредить его в выходе на пути отхода из-за сложных погодных условий не удалось. 17 февраля остатки вражеских дивизий прорвались через линию фронта окружения.

В итоге Воронежско-Касторненской операции советские войска продвинулись до 240 км. Они освободили большую часть Воронежской и Курской областей, в том числе города Воронеж, Касторное, Старый Оскол, Тим и много других крупных населенных пунктов. Было разгромлено до 11 дивизий противника, потери которого составили свыше 60 тыс. человек. Немецкое командование окончательно потеряло рубеж на реке Дон, который Гитлер требовал удерживать любой ценой.

Мощные удары советских войск в Острогожско-Россошанской и Воронежско-Касторненской операциях резко ослабили группу армий «Б». Для предотвращения ее полного поражения немецкое командование в преддверии наступления советских армий на Харьков начало спешно перебрасывать на угрожаемые направления соединения с других участков Восточного фронта. Так, из-под Орла передислоцирована 26-я пехотная дивизия, из района Мценска – 4-я танковая. Из Франции в район Харькова спешно направлялись соединения 2-го танкового корпуса СС – танковые дивизии СС «Рейх», «Адольф Гитлер» и «Мертвая голова».

В Харьковской операции (2 февраля – 3 марта 1943 г.) главный удар по-прежнему наносили войска Воронежского фронта, на левом фланге с ними взаимодействовала 6-я армия Юго-Западного фронта. План операции получил условное наименование «Звезда», что отражало его замысел – повести на Харьков концентрическое наступление войск по сходящимся направлениям. Предусматривался прорыв танковых и кавалерийских соединений в тыл харьковской группировки врага с целью ее окружения. Следует отметить, что перестроение значительной части войск, еще не завершивших уничтожение воронежской группировки противника, для нового наступления далось им нелегко. После длительных непрерывных боев в сложных погодных условиях велики были потери в людях и технике. Но советское командование и рядовые бойцы горели желанием продолжить разгром врага, невзирая на все трудности. «Впереди был Харьков, – писал К. С. Москаленко. – Вторая столица Украины подобно магниту притягивала к себе наши войска. И этот порыв не могли сдержать ни сопротивление противника, ни продолжавшая свирепствовать пурга». Наших командиров и воинов не мог не вдохновлять и пример Сталинграда, где в эти дни гибла 6-я армия Паулюса.

2 февраля нанесли удар соединения 3-й танковой, 6-й армий и 18-й отдельный стрелковый корпус, а 3 февраля – 40-я и 60-я армии. Сломив сопротивление противника на правом фланге, войска 60-й армии И. Д. Черняховского 8 февраля овладели Курском. 9 февраля 40-я армия К. С. Москаленко освободила Белгород и устремилась с севера на Харьков, с востока через Волчанск к городу прорывалась 69-я армия генерал-лейтенанта М. И. Казакова (была создана 5 февраля на базе 18-го отдельного стрелкового корпуса). С юго-востока, форсировав Северский Донец и овладев Чугуевом, к Харькову двигалась 3-я танковая армия П. С. Рыбалко, с которой взаимодействовал 6-й гвардейский кавалерийский корпус. 15 февраля советские войска начали штурм Харькова. Несмотря на упорное сопротивление немецкого танкового корпуса СС и более чем двойное превосходство противника в танках, соединения 40, 69 и 3-й танковой армий на следующий день овладели городом.

При освобождении Харькова геройски погибли тысячи солдат и офицеров. Среди них был и командир 86-й танковой бригады (40-я армия) подполковник В. Г. Засеев – сын осетинского народа, пламенный патриот, офицер с горячим сердцем и ясной головой. Он доблестно проявил себя в Острогожско-Россошанской и Воронежско-Касторненской операциях, а сложил свою голову на одной из улиц Харькова в подожженном врагом танке.

Очевидно было, что Харьковская операция проводилась на предельном напряжении возможностей войск Воронежского фронта. В некоторых стрелковых дивизиях насчитывалось лишь по 3,5–4 тыс. человек. 3-я танковая армия на 18 февраля имела в строю только 110 танков, из-за растянутых коммуникаций не хватало горючего и боеприпасов, десятки танков остановились в пути из-за технических повреждений. 6-й гвардейский кавалерийский корпус имел значительный некомплект конного состава и также испытывал перебои со снабжением. Во многом из-за этих трудностей подвижные соединения не смогли выйти в тыл харьковской группировки врага и обеспечить ее окружение. Немцам удалось отступить на запад.

С середины февраля вследствие больших потерь, перебоев в снабжении и снижения активности авиации из-за большой удаленности аэродромов темпы наступления войск Воронежского фронта постепенно снижались. К тому же фронт давно не получал пополнений. Переоценивая достигнутые на юго-западном направлении успехи и стремясь заставить немецко-фашистские войска поскорее покинуть Северный Кавказ, Дон и Донбасс, Ставка после взятия Харькова настаивала на продолжении Воронежским фронтом наступления к Днепру. Однако с выходом передовых соединений на подступы к Сумам и Полтаве обстановка южнее Харькова резко ухудшилась. Крупная контратакующая группировка войск противника создала угрозу прорыва из полосы Юго-Западного фронта во фланг и тыл Воронежского фронта. Стало ясно, что в условиях приближавшейся весенней распутицы, без надежной авиационной поддержки и пополнения сил наступательные возможности фронта исчерпаны. Поэтому было решено наступление приостановить и перейти к обороне на достигнутом к 3 марта рубеже.

В результате проведения Воронежско-Харьковской стратегической наступательной операции советские войска нанесли поражение группе армий «Б»: венгерская 2-я армия и итальянская 8-я армия были почти полностью разгромлены, немецкая 2-я армия потеряла основную часть боевой техники. Потери противника составили 26 дивизий, 160 тыс. человек, в том числе 77 тыс. убитыми, из которых свыше 49 тыс. – немецкие солдаты и офицеры. За 50 суток наступления наши войска продвинулись на глубину 360-520 км, освободили от оккупантов значительную территорию, крупные административные и промышленные центры – Воронеж, Курск, Белгород, Харьков. Вместе с тем победа в Воронежско-Харьковской операции далась тяжело ценой: сражаясь с оккупантами, отдали свою жизнь более 55 тыс. советских воинов.

До сих пор множество мифов опутывают историю Второй мировой войны.
Не успели затихнуть отголоски бушевавших битв, как накал страстей с поля боя переместился сначала в кабинеты историков, а со временем распространился и дальше, став в наше время повсеместным явлением благодаря появлению интернета и виртуальных сообществ. Жаркие споры сегодня активно
ведутся по всем направлениям - потери сторон, эффективность противостоящих армий, полководческий талант того или иного военачальника, детали фронтовых операций и так далее.
Благодаря этим спорам на поверхность извлекается множество фактического материала, архивы приоткрывают свои двери исследователям, появляются новые версии событий, позволяющие
отбросить в сторону отжившую свое трактовку прошлого. И, что главное, многие «незыблемые» военные мифы теперь можно рассмотреть с другой стороны, детально проанализировать их и выявить степень достоверности. В частности, в зарубежной военно-исторической литературе
часто повторяется информация о «танковом погроме», который дивизия СС «Дас Райх» учинила советской 5-й гвардейской танковой армии под Харьковом, 19-21 августа 1943 года.
Многие исследователи в своих работах пишут об этих событиях, как о достоверном факте. Однако, как оказалось, результаты предпринятого нами детального анализа показывают,
что общепринятая, так сказать каноническая, версия этих событий совершенно не соответствует действительности. Это подчеркивает актуальность избранной нами темы статьи в контексте необходимости полного и объективного исследования истории Второй мировой войны.
Исходя из этого, целью статьи является подробный анализ приводимых в основных источниках данных о боевых действиях советской 5-й гвардейской танковой армии против панцер-гренадерской дивизии СС «Дас Райх» под Харьковом, 19-21 августа 1943 года.
В ходе работы над статьей автор опирался прежде всего на исторические исследования, сборники документов, мемуары участников событий и справочные издания, с помощью которых ему удалось достигнуть поставленной цели.

Танк Т-34, сгоревший на улице Харькова во время третьей битвы

Итак, краткая предыстория событий такова. К концу июля 1943 года основные силы Воронежского и Степного фронтов сосредоточились севернее Белгорода. Из этого района они готовились
нанести глубокий фронтальный удар в общем направлении на Богодухов - Валки - Новая Водолага, то есть в обход Харькова с запада, по стыку ослабленной 4-й танковой армии и армейской группы «Кемпф». Итогом этого должно было стать рассечение немецкой группировки на две части и последующий охват и разгром немецких сил в районе Харькова. С юга Харьков
должны были обойти войска Юго-Западного фронта. После этого перед советскими войсками открывался путь к Днепру, а над тылом и коммуникациями донбасской группировки немецких войск нависала серьезная опасность. Советское наступление на белгородско-харьковском направлении получило кодовое наименование «Полководец Румянцев».
«Полководец Румянцев» пришел в движение на рассвете 3 августа 1943 года после мощной артиллерийской и авиационной подготовки, против 4-й танковой армии и на участке армейской
группы генерала танковых войск Вернера Кемпфа западнее Белгорода.
Хотя немецкое командование и ожидало неминуемого советского наступления под Белгородом, однако этот удар Красной армии оказался для него внезапным. Дело в том, что как раз
накануне, 2 августа 1943 года, командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Эрих фон Манштейн доложил в ОКХ, что не верит, в возможность советских войск перейти в наступление в ближайшее время, учитывая тяжелые потери, понесенные Красной армией в период реализации Вермахтом операции «Цитадель» (5-16 июля 1943 года) . Однако уже на другой день, 3 августа, стало ясно, как фон Манштейн недооценивал советскую военную машину и ее способность быстро
восстанавливаться после тяжелейших потерь. Таким образом, начало операции «Румянцев» стало для группы армий «Юг» неожиданностью.
Впрочем, фон Манштейн сумел сравнительно быстро перебросить под Харьков ударные резервы, прежде всего элитные панцер-гренадерские дивизии СС «Дас Райх» и «Тотенкопф». Следует
подчеркнуть, что обе эти дивизии находились в сильно потрепанном состоянии после Курской битвы (операция «Цитадель») и сражения на Миус-фронте, где они сыграли решающую роль в успешном немецком контрударе 30 июля - 2 августа 1943 года. Теперь этому испытанному «бронированному кулаку» группы армий «Юг» предстояло снова выступить в роли «пожарной команды» и спасать положение под Харьковом.

Павел Алексеевич Ротмистров, командующий 5 Гвардейской танковой армией

Тем не менее хотя немцам и удалось навязать атакующим советским фронтам упорные бои, нанести ряд чувствительных контрударов, в частности, под Богодуховым, однако к 19 августа 1943 года войска Воронежского и Степного фронтов вплотную приблизились к Харькову. С северо-западного направления на ближние подступы к Харькову вышла 5-я гвардейская танковая армия
под командованием генерал-лейтенанта танковых войск П.А. Ротмистрова, входившая в состав
Степного фронта. Именно в этот момент якобы и произошел столь часто упоминаемый во многих западных источниках «великий танковый погром 5-й гвардейской танковой армии 19-21 августа 1943 года».

Пауль Карель

Классическое (и вместе с этим очень яркое) описание сего действа оставил известный немецкий военный историк П. Карель. Согласно ему, утром 19 августа 5-я гвардейская танковая армия атаковала
в направлении на Харьков, однако быстро напоролась на организованную немецкую противотанковую оборону и «оказалась на шахматной доске противотанковых и зенитных орудий». На хорошо пристрелянной местности эсэсовцы раскололи атакующие порядки советских танковых частей, после чего развернулась настоящая бойня.
«Последние прорвавшиеся группы были атакованы затаившимися «Пантерами», «Тиграми» и штурмовыми орудиями, уничтожены или обращены в бегство».
По итогам дня немцы насчитали на поле боя 184 подбитых советских танка, в основном
«тридцатьчетверок». Но «Сталин жаждал Харькова». 20 августа советские войска снова атаковали «огромным танковым клином» силой до 200 танков Т-34. «Он (Ротмистров. - Р.П.) пошел в наступление вдоль железнодорожной линии. Бронированная армада исчезла на двухстах гектарах подсолнухов. Будто скошенные невидимым жнецом подсолнухи выше человеческого роста падали под гусеницы танков. Стальной фронт приближался. Однако на краю этого моря подсолнухов лежали в засаде охотники - фаланги «Пантер», «Тигров» и штурмовых орудий типа «Фердинанд». Между ними возвышались непреодолимые 88-мм пушки». Итог предугадать было нетрудно, о чем Карель торжественно и объявил - по итогам дня «на краю поля подсолнухов» немцами было подбито 150 советских танков.

Казалось бы теперь то уж танковая армия должна остановиться. Но не тут-то было: оказывается, «Ротмистров имел в резерве еще сто шестьдесят танков. И Сталин
жаждал Харькова» . В ночь на 21 августа 5-я гвардейская армия снова перешла в атаку. «На этот раз генерал Ротмистров хотел взять в союзники темноту». Однако воспользоваться ночной
внезапностью советским танкистам не удалось. «Сигнальные ракеты прорезали ночь... Вскоре в бой с противником вошли немецкие танки» . Последующее описание происходящего
напоминает советские хрестоматийные рассказы о Прохоровском сражении 12 июля 1943 года: «Пантеры» и Т-34 таранили друг друга, стреляли в упор. Русские прорывались через немецкую противотанковую оборону смело и решительно, но тут в бой вступила основная часть немецких танков. Место ночного боя освещалось заревом схватки, видимость составляла
примерно сто метров. Это была гигантская ночная дуэль двух танковых армад. Горящие
танки, подбитые штурмовыми и противотанковыми орудиями, служили ориентирами для Т-34 в их попытке прорыва».
Жестокий ночной бой продолжался три часа, советским войскам так и не удалось прорваться, а на поле боя осталось гореть более 80 «тридцатьчетверок». «Генерал Раус, опытный командир танковых
баталий, выиграл эту дуэль». Суммируя все вышесказанное П. Карелем, получаем, что за два дня тяжелых боев 19-20 августа немецким танкам и штурмовым орудиям удалось уничтожить 414 советских танков!

Здесь обратите внимание, что П. Карель так и не назвал, какие немецкие части противостояли армии Ротмистрова, ограничившись лишь личным упоминанием генерала танковых войск Эрхарда Рауса, командира немецкого 11-го армейского корпуса, оборонявшего Харьков. Вполне понятно, что упомянутый Карелем Раус также не упустил случая рассказать об этом погроме в своих послевоенных воспоминаниях. Он же и заявил, какая именно немецкая воинская часть учинила столь серьезные потери советской танковой армии. Согласно данным Рауса это была панцер-гренадерская дивизия СС «Дас Райх».

Немецкий танкист из дивизии СС осматривает советские танки Т34, захваченные во время боев за Харьков

В своих мемуарах Раус писал: «В последний момент прибыли долгожданные подкрепления - танковая дивизия СС «Дас Райх» (обратите внимание, что статус танковой дивизии «Дас Райх» получила лишь в октябре 1943 года. - Р.П.), которая имела большое количество танков. Я немедленно направил ее в угрожаемый сектор. 96 танков «Пантера» и 35 «Тигров», а также 25 самоходных орудий Stug-lll едва-едва успели занять указанные позиции, как 19 августа началась атака 5-й гвардейской танковой армии». Далее описание уже идет как указанно нами выше, то есть «по Карелю» (фактически, мемуары Рауса вышли ранее книги Кареля, так что логичнее было бы сказать, что это Карель пишет «по Раусу». Однако мы в начале использовали именно описание, данное Карелем, как более яркое, динамичное и распространенное). Правда, в своих воспоминаниях Раус привел несколько иные данные как по датам, так и по количеству битой советской техники - 20 августа уничтожено 184 танка Т-34, а 21 августа - 154, в сумме - 338, после чего у Ротмистрова, по Раусу, еще оставалось «более 100 танков». Затем, в ночь на 23 августа немцы подбили еще 80 танков, доведя общее количество уничтоженной советской бронетехники 20-22 августа до 418 штук. Впрочем, особой разницы между информацией, приводимой Раусом и Карелем, не заметно. Их вариацию сразу же взяли на вооружение немецкие историки ветераны войск СС X. Штобер и О. Вейдингер, оба упомянувшие об этом в своих работах и гордо заявившие, что все это дело рук дивизии СС «Дас Райх». В целом, распространенная еще в 60-70-е годы, эта версия регулярно получает поддержку самых разных историков, приводящих ее в своих исследованиях. Фактически полностью в своем первозданном виде она существует и поныне. В частности, Кареля, Рауса и других поддержал известный современный западный военный историк Т. Рипли, чьи работы переведены на русский язык, а также современные российские исследователи В. Абатуров и Р. Португальский, которые практически не сомневаются в описанном П. Карелем сражении 19-21 августа.

Увы, при серьезном научном анализе этот эпизод не выдерживает никакой критики. Для обоснования нашего утверждения рассмотрим его основные составляющие. Для начала отметим, что 19 августа 1943 года панцер-гренадерская дивизия СС «Дас Райх» оперировала в районе южнее Богодухова против частей советской 6-й гвардейской армии, но никак не на ближних подступах к Харькову. Лишь 20 августа командир «Дас Райх» группен-фюрер СС Вальер Крюгер получил прямой приказ командующего группой армий «Юг» фельдмаршала Эриха фон Манштейна прекратить все наступательные действия и начать подготовку
к переброске дивизии на восток, непосредственно к Харькову, для поддержки оказавшегося в сложном положении 11-го армейского корпуса генерала танковых войск Эрхарда Рауса. Отметим, что корпус Рауса был крайне слаб: его боевой состав насчитывал лишь около 4000 человек
(то есть на каждого солдата приходилось примерно 10 метров линии
фронта).

Тем самым, потрепанная дивизия СС «Дас Райх» должна была снова превратиться в «пожарную команду». Однако немедленно выступить дивизия, по понятным причинам, не могла, выдвижение ее частей на новый участок началось только 21 августа 1943 года.
На прежних позициях у Качаловки - Краснокутска «Дас Райх» заменяла перебрасываемая в этот сектор с юга 223-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Кристиана Узингера.
Итак, в 14:00 21 августа командиру панцер-гренадерского полка СС «Дер Фюрер» оберштурмбаннфюреру СС Сильвестру Штадлеру было приказано выдвигаться вместе со своим
полком в район Коротича (поселок под Харьковом). Боевая задача полку ставилась следующая: поддержать обороняющиеся около Коротича армейские части и атаковать войска Красной
армии, прорвавшиеся в этот район, тем самым предотвратив советский прорыв, который потенциально мог отрезать немецкие войска в Харькове с юго-запада. От прежнего места дислокации полка до Коротича было 45 километров, так что гренадерам из «Дер Фюрера» предстоял нешуточный марш.
Одновременно с этим началась прямая переброска под Харьков и других частей дивизии. К переправам на реке Уды перебрасывались части панцер-гренадерского полка СС «Дойчланд» штандартенфюрера СС Хайнца Хармеля. Части дивизионного танкового полка под командованием оберштурмбанн-фюрера СС Альбина фон Райтценштайна выдвигались в район Харькова через Александровку-Ковяги-Огульцы.

дети, играющие на брошенном танке Pz.Kpfw. V Ausf. D «Пантера». Харьков, 1943 год

Таким образом, из всего этого следует, что, во-первых, 19- 20 августа никаких частей дивизии СС «Дас Райх» в районе Харькова еще не было, а во-вторых, серьезных боев против советской 5-й гвардейской танковой армии в указанный период дивизия также не вела.
К тому же, бронетанковый парк панцер-гренадерской дивизии СС «Дас Райх» просто не имел в наличии столько единиц бронетехники, как привел в своих мемуарах Раус. В частности, на 19 августа 1943 года дивизия СС «Дас Райх» имела в своем составе 28 боеспособных танков (из них четыре «Тигра») и 19 штурмовых орудий. На следующий день, 20 августа, штаб дивизии доложил о наличии в боеспособном состоянии 34 боевых танков, пяти командирских танков, 20 штурмовых орудий, 15 противотанковых самоходок. Вдобавок ко всему этому в дивизии было 21 противотанковое орудие калибра 50 мм.
Более того, немаловажным моментом является то, что танки типа «Пантера» впервые вступили в бой под Харьковом только 22 августа, а до этой даты здесь вообще не было в боях танков такого типа.

Немецкий танк Pz. V «Пантера», подбитый на окраине Харькова, август 1943 года

Эти «Пантеры» принадлежали к 1-му батальону танкового полка дивизии СС «Дас Райх» под
командованием штурмбаннфюрера СС Ханса Вайсса. В батальоне насчитывалась 71 «Пантера». Каждая из четырех линейных рот имела по 17 танков (по пять в каждом взводе и две в штабе роты), три оставшиеся «Пантеры» (командирские) были при штабе батальона. Правда, к указанной дате далеко не все «Пантеры» смогли прибыть на поле боя.
Дело в том, что 1-й батальон еще с апреля 1943 года проходил перевооружение на новые танки в Германии. Однако первые «Пантеры» батальоном были получены из армейского депо
только 2 августа. Освоение техники шло менее двух недель (это к вопросу о подготовке экипажей танковых частей войск СС), и уже 13 августа части 1-го танкового батальона начали
погрузку в железнодорожные составы для переброски под Харьков, где должны были усилить свою сражающуюся дивизию. Стоит отметить интересный момент - на фронт перебрасывались лишь боевые танки, а три батальонные «Бергепантеры» (ремонтно-эвакуационные машины) пока еще оставались в Германии.

В 22:00 18 августа на фронт прибыл первый эшелон с частями батальона, а 19 августа его уже внесли в боевое расписание дивизии. Из линейных частей первыми прибыли 1-я (командир - гауптштурмфюрер СС Фридрих Хольцер) и 2-я (оберштурмфюрер СС Йоахим Шонтаубе) танковые роты, и они же первые были приведены в боевую готовность. Таким образом, именно эти роты вступили в бой с перешедшими в наступление танковыми бригадами 5-й гвардейской танковой армии 22 августа (об этом речь будет идти ниже). По немецким данным, отраженным в документах военного времени, всего за первый день участия в боях двумя эсэсовскими ротами «Пантер» (в сумме 34 машины) было подбито 53 советских танка. В связи с этим, в приказе по дивизии № 30 от 24 августа 1943 года Вальтер Крюгер выразил батальону благодарность. Хотя количество этих «танковых побед», как нам кажется, несколько завышено, однако по всем признакам дебют дивизионных «Пантер» на поле боя был более чем удачным.
Из приведенных нами данных следует, что ни о каких 35 «Тиграх» и 96 «Пантерах» в период с 19 по 21 августа 1943 года, как пишет Раус, речь даже не шла. Таким образом, даже простой
анализ действий немецкой стороны показывает, что ни о каком заявленном «погроме» в обозначенный период и речи быть не может.

Бронетехника дивизии СС «Дас Райх». Слева - машина связи на базе Sd.Kfz.251/3. В центре - Sd.Kfz.251/1. Справа - легкий бронеавтомобиль Sd.Kfz. 222. Под Харьковом, район реки Северский Донец.

Для полноты картины, закончив с немцами, проанализируем данные по советской стороне. Происходящее здесь тоже никак не вписывается в рамки канонической «погромной» версии. В частности, обратившись к советским сводкам, мы увидим, что Красная армия не предпринимала каких-либо серьезных усилий против фронта обороны дивизии СС «Дас Райх» 19-21 августа 1943 года, а тем более таких усилий, в которых было бы задействовано такое количество бронетехники.
События здесь развивались следующим образом. 20 августа в связи с неожиданно успешным продвижением к Харькову 53-й армии генерал-майора И.М. Манагарова командующий Степным фронтом генерал-полковник И.С. Конев приказал 5-й гвардейской танковой армии охватить Харьков с юго-запада. Наступая в направлении Коротича, армия Ротмистрова должна была выйти в район Бабаи (поселок в семи километрах южнее Харькова). Согласно послевоенным
воспоминаниям Ротмистрова, Конев поставил перед ним задачу нанести удар на Коротич-Люботин с целью отрезать пути отхода немцев из Харькова к Полтаве и не позволить им
подтянуть резервы из района Богодухова. Таким образом, во второй половине дня 20 августа армия Ротмистрова приступила к перегруппировке и атаковала только с раннего
утра 22 августа, хотя командир 11-го армейского корпуса Раус этого «не заметил». Дело в том, что в своих мемуарах он отметил, что «день 22 августа прошел относительно спокойно», а советская танковая атака началась только в ночь на 23 августа и стоила советским войскам
80 танков. Однако в других немецких источниках нет упоминания о масштабных ночных танковых боях 22-23 августа. Таким образом, можно прийти к выводу, что и 5-я гвардейская танковая армия также не вела серьезных боевых действий в период 19-21 августа. Стоит заметить, что из-за почти двух суток подготовки армии к выдвижению поставленная Коневым задача не допустить переброски немецких резервов из района Богодухова, выполнена так и не была - немцы успели перебросить дивизию СС «Дас Райх» из указанного района к Харькову как раз к началу наступления 5-й гвардейской танковой армии.

Более того, важно подчеркнуть, что 5-я гвардейская танковая армия Ротмистрова и близко
не располагала таким количеством танков, как следует из утверждений описывающих ее «погром» авторов (более 400 танков уничтожено за три дня). В частности, по данным самого Ротмистрова, не верить которому в данном случае оснований нет, танков в его армии было 200 штук максимум, из-за чего лично он сам очень сомневался в возможности выполнить поставленную командующим Степным фронтом задачу. Конева это, однако, не смутило, и он оптимистично заметил Ротмистрову: «На один твой танк немцам надо выставлять два-три». Отметим, что по другим данным, как нам кажется, несколько заниженным, в 5-й гвардейской танковой армии было всего 111 танков на 22 августа, а количество «немногим более 200» зафиксировано 9 августа.
В результате мы видим, что общепринятая версия о танковых боях 19-21 августа 1943 года под Харьковом рассыпается после анализа имеющихся источников. Единственное, с чем можно согласиться во всем этом эпизоде, так это с ужасающими потерями 5-й гвардейской танковой армии в операции
«Румянцев» (пусть и не с такими масштабными, как обычно заявляют, но тем не менее). В частности, говоря о попытке советских фронтов окружить немецкие войска в Харькове, заметим,
что к 25 августа в армии Ротмистрова на ходу осталось лишь 50 танков и самоходных орудий. С 21 по 29 августа 5-я гвардейская танковая армия продвинулась всего на 12 километров, потеряв при этом 129 танков - 114 Т-34 и 15 Т-70. Неудивительно, что с 30 августа армия использовалась как сводный корпус (вероятно, на базе 5-го гвардейского механизированного корпуса), а со 2 сентября - как сводная бригада. В ходе Белгородско-Харьковской наступательной операции армия Ротмистрова потеряла 60-65% старших офицеров, 85% командиров рот и батальонов, 75% радистов. Только через два месяца 5-я гвардейская танковая армия была приведена в боеспособное состояние . Также отметим, что всего в Белгородско-Харьковской наступательной операции с 3 по 23 августа 1943 года потери советских войск составили 1864 танка, что дает среднесуточные потери в 89 машин.
Добавим, что надежды советского командования на 5-ю гвардейскую танковую армию так и не оправдались. Прорыв у Коротича и далее как предписывалось П.А. Ротмистрову не удался. Результаты боевой работы армии вызвали большое неудовольствие командующего Степным фронтом И.С. Конева. В своем приказе от 22 августа Конев подчеркивал, что танки не используются массированно, а «путаются в тылу стрелковых дивизий и идут неправильно», в то время как «командиры корпусов «преступно топчутся на месте». Упорная оборона дивизии СС «Дас Райх» западнее Харькова (также как и других немецких дивизий) 22- 23 августа не дали возможности Красной армии окружить Первую столицу Советской Украины.

Оберштурмфюрер-танкист дивизии СС "Мертвая голова" с гренадерами на броне. Харьков, 1943 год

При анализе хода боевых действий иногда даже складывается впечатление, что будь у немцев чуть больше пехоты (хотя бы полнокровные панцер-гренадерские батальоны в ударных эсэсовских дивизиях), то они бы спокойно сумели отбросить армии Ротмистрова и Манагарова от Харькова. А так нехватка пехоты не позволяла дивизии СС «Дас Райх» (и другим немецким частям) действовать активно, а заставляла, наоборот вести боевые действия медленно, осторожно, осмотрительно (другими словами - скованно). Тем не менее, хотя Харьков и был взят войсками Степного фронта 23 августа, все усилия 53-й и 5-й гвардейской танковой армий оказались растрачены впустую - перекрыть пути эвакуации немецких войск из Харькова не удалось и части 11-го армейского корпуса выскользнули из города. Это был несомненный тактический успех немецкой стороны.


Немецкое 88-мм зенитное орудие Flak18-36 на позиции в районе Харькова.Левее от орудиябоезапас в плетеной укупорке.

Таким образом, как мы увидели, популярные рассказы о «встречных танковых боях» 19-21 августа являются чем угодно, кроме правды. Но откуда же пошла вся эта история? Родоначальником ее, очевидно, стал не кто иной, как сам командир 11-го корпуса Раус, из воспоминаний которого данные об этом сражении перекочевали в работы историков, прежде всего П. Кареля, растиражировавшего ее в своих широко популярных на Западе и у нас книгах. Но почему Раус, непосредственный участник событий, написал заведомо ложную информацию? Как нам кажется, в этом случае произошла столь частая на войне путаница, и немцы в своих сводках, отчетах и воспоминаниях свели в три дня более чем недельные боевые действия в районе западнее Харькова.
Важно отметить, что редактор воспоминаний Рауса известный военный историк С. Ньютон отметил: «Иногда Раус допускает ошибки в хронологии, в своих рассказах может путать
похожие события» . Он же обратил внимание, что очень часто у работавших над воспоминаниями о своем военном опыте немецких генералов не было официальных бумаг и карт, им приходилось работать по памяти, при этом они допускали ошибки во времени, в датах, в названиях населенных пунктов и в номерах соединений. Вполне возможно, что с Раусом произошло то же самое. Увы, но проверить его данные ни тогда, ни сейчас никто не удосужился. Теперь же, думаем, в этом вопросе можно поставить точку. В дальнейшем историкам следует более критично подходить к «каноническим» версиям тех или иных событий, поскольку, как мы показали, очень часто устоявшиеся факты являются не более чем очередными мифами.