Под диверсиями раньше понимали второстепенные боевые действия выделенных от армии небольших отрядов с целью отвлечь внимание противника (ввести его в заблуждение), вынудив его выделить часть войск с главных боевых участков, и тем самым облегчить своей армии на главном направлении организацию и нанесение удара превосходными силами. Диверсии не преследовали решающих целей; они скорее должны были действовать на психику противника, на его моральную устойчивость, ослабление его воли, отвлекая его силы, приковывая их к тем пунктам или районам, которые были далеки от намеченного борющейся стороной места решительного удара.
Для диверсии назначалось как можно меньше сил, чтобы не ослаблять себя на главном направлении, тем более что успех диверсий всегда был более или менее относителен. Поэтому диверсионные войска, как малочисленные части, должны были изыскивать пути для достижения поставленных им задач не только боем, но и другими средствами: разного рода хитростью, поджогом, взрывом дорог и переправ, затоплением местности и т. п.
.Отличие от партизанства войскового типа заключалось в том, что диверсионные части были мельче и слабее партизанских; они состояли преимущественно из пехотных контингентов, даже одиночек. Они пробирались в тыл противника где-либо в стороне от фронта, скрывая оружие и свою принадлежность к армии, и уже потом на месте действовали своим оружием против тех объектов, которые им были намечены командованием, в то время как партизаны, большей частью коренные, выступали в тыл противника под видом войсковой части со всем приданным им оружием, но без обозов.
С развитием военной техники, увеличением армий, улучшением путей и средств связи, оборудованием тыла и его усложнением - диверсионные действия стали применяться не только в ближайшем тылу, но и в глубоком, в самой стране, питающей армию. Но так как пробраться туда через фронт, хотя бы самой незначительной войсковой части, было почти невозможно, то выполнение диверсий стали поручать особым агентам или группам, организуемым нелегально во вражеской стране. Таким образом, диверсии дифференцировались от фронта и армии, но руководство ими, правда, не всегда своевременно осуществляемое из-за затруднений в области связи, оставалось все-таки за армией, за ее аппаратом управления. Объекты диверсий также изменялись с течением времени, способы осуществления видоизменялись. Вся техника работы усложнилась настолько, что для диверсионной работы нужны были специальные знания, специальные средства и специальное умение.
Задачи диверсий, по существу, остались те же, но конкретизировались в зависимости от обстановки и средств. Ослабление противника: его устрашение и деморализация; расстройство его планов и дезорганизация работы органов управления, снабжения и обслуживания вооруженных сил; а отсюда разрушение, порча, взрыв, поджог, убийства (террор), отравление, дезинформация (в печати и устно), кражи и др.
Очевидно, вся эта работа должна протекать в чрезвычайно секретном порядке и бережно охраняться от всякого постороннего глаза, чтобы обеспечить себя от провалов и не дать противнику возможности раскрыть всю технику и методы этой работы. Вот почему диверсии, по существу, не могли быть массовыми действиями, они не могли связываться, в силу законспирированности и «деликатности» своих актов, с какой-либо крупной общественной или политической организацией, а осуществлялись малыми отрядами и одиночками, объединенными своей особой организацией, своей
особой сетью вне армейских операций и связи с войсками.
В отличие от партизанства, всегда связанного с войсками или населением, всегда опирающегося на массовые движения, диверсии всегда индивидалистичны, не имеют корней в массах на местах, сплошь да рядом враждебных им, почему и совершаются обыкновенно людьми, присланными откуда-либо со стороны. На местах используются только отдельные подкупленные или завербованные агенты-помощники, или активные участники будущих диверсий (среди них могут быть идейные). Исполнители диверсионных актов - это бойцы, вооруженные, но не сражающиеся. Тогда как партизаны являются прежде всего сражающимися бойцами, выделенными для борьбы массой.
Таким образом, диверсии, начавшись в армиях, их ближайших тылах и флангах, эволюционировали в дальнейшем и в отношении своего районирования, продвинувшись в глубокий тыл страны. В отношении оперативного руководства, оторвавшись от непосредственной связи с армией, а в организационном - выделившись в особую сеть ячеек агентурного типа, строго законспирированную. Последнее и обусловило, между прочим, то, что диверсионная работа часто смешивается с так называемой «активной разведкой», занимающейся разными разрушительными действиями при помощи агентуры.
Так как обыкновенно разрушительная работа сосредоточивалась в разведывательных органах, имеющих агентурный аппарат, то и диверсии проходили по их же линии. Однако теоретически смешивать «активку» и диверсии совершенно невозможно и вредно, несмотря на пространственную совместимость их на практике. Первая преследует цели только разведки. Как на полях сражения войсковая разведка иногда добывает сведения боем, так и агентурная разведка принуждена получать нужные ей данные различными способами вплоть до убийств и разрушений. Однако цель всегда разведывательная.
Диверсии - это боевая работа. Они всегда имеют задачей ослабление мощи противника, не задаваясь совершенно разведывательными целями (для них разведка нужна постольку, поскольку она обеспечивает осуществление боевой задачи). В связи с чем организация диверсионной работы должна быть выделена от работы по активной разведке. Агент «активки» обязан своевременно добыть нужные сведения и передать их в срок куда приказано. От диверсионного агента этого совершенно не требуется, а следовательно, и сеть диверсионной организации не будет иметь некоторых звеньев, необходимых для связи в активной разведке.
Правда, иногда в зависимости от обстановки и средств легче выполнить диверсионный акт агенту разведки, что и делается на практике, но это не правило, а «применение исключительного положения» и обыкновенно бывает в периоды организации, то есть при слабости агентурного аппарата и малой разработанности организационной стороны диверсионных операций.
До XX века диверсии вообще были слабо развиты, так же как и активная разведка, но уже во второй половине XIX века они перешли на тот тип, о котором мы говорили.
В одном немецком журнале за 1908 год приводится указание на то, что французское командование давало задание агентуре в войну 1870-1871 годов по порче искусственных сооружений, чтобы помешать сосредоточению германской армии: «Из записок одного умершего французского шпиона видно, что... когда Эльзас уже был занят германскими войсками и управлялся германскими властями, ему было дано поручение взорвать один из туннелей у Цаберн» . Это, конечно, диверсия, несмотря на то, что операция проходила по линии агентурной разведки.
Объектами диверсий были обыкновенно различные склады, железнодорожные станции (узловые), пути, казармы, патрули, отдельные офицеры и т. п. В качестве средств применялись взрывчатые вещества, поджоги, нож или револьвер. Диверсии распространялись главным образом на район ближних тылов, почти не касаясь страны и ресурсов глубокого тыла, причем приурочивались к моменту военных действий.
Однако по мере расширения масштабов войн рос и масштаб диверсий. Капитализм, как известно, создал массовые армии, дал новое, более совершенное оружие, требующее расходования большего количества боеприпасов, что вызвало, в свою очередь, необходимость длительной и более всесторонней подготовки к войне в мирное время. С увеличением армии нужно было увеличивать запасы и склады оружия, снарядов, сырья для производства их, расширять предприятия, строить новые заводы - пороховые, орудийные, сталелитейные и арсеналы. Увеличение производства
предметов для войны потребовало организации и подвоза сырья к предприятиям, доставку им топлива, сооружения новых путей сообщений. Вместе с тем осложнилась и подготовка вероятного театра военных действий в смысле сооружения там укреплений, станций связи, путей сообщения, различных платформ посадки и высадки для армии и ее имущества, складов продовольствия и боеприпасов и т. д.
Подготовка к войне в целом приобрела настолько широкий и разносторонний характер, что выпадение или расстройство отдельного звена могло нарушить своевременное осуществление плана войны, в особенности в первый момент мобилизации и сосредоточения армии, когда чрезвычайно важно: кто возьмет в свои руки инициативу и нанесет быстрый и сокрушительный удар. Поэтому все государства стали тщательно следить за развитием вооруженных сил и темпом подготовки к войне соседних стран и принимали все меры к тому, чтобы или обогнать противника в росте своих вооруженных сил новым напряжением всей экономики страны (что не всегда удавалось), или же в мирное время ослабить его мощь такими мероприятиями, которые официально не могли бы быть приписаны конкурирующей стороне.
Отсюда стремление к тайному вредительству, организации диверсий еще в мирное время в области политической, экономической, военно-технической и др. или, по крайней мере, стремление к проникновению в мирное время внутрь страны противника, к самым недрам его хозяйства, первоисточникам военной подготовки, чтобы с объявлением войны можно было эти первоисточники разрушить, дезорганизовать, привести к бездействию на один-два месяца, сорвав тем самым мобилизацию армии и внеся панику.
С началом XX века область диверсий чрезвычайно расширяется. Одной из первых вступила на этот путь Япония. Она широко и умело использовала это средство против России еще до войны 1904-05 годов не только на театре военных действий в Маньчжурии, но и в глубоком тылу, в самой России. Кавара Мисако, состоявшая учительницей в ставке монгольского харацинского вана (ван - административная должность. - Прим, ред.) Гусан Норбо, уже после русско-японской войны выпустила книгу «Монгольский подарок» (Моко Микягэ), где в главе под поэтическим названием «Цветы сливы в снегу» особенно полно описала свою работу как агента Японии в Монголии против России и в том числе подготовку диверсионного акта, а именно разрушение Сунгарийского моста (попытка не удалась) в тылу русской армии. Другой писатель, Хасэгава Тацуносукэ, известный в Японии больше под литературным псевдонимом Фу-табатэй Симэй, хорошо владевший русским языком, переведший на японский язык несколько произведений Тургенева, - казалось бы, не должен был иметь никакого отношения к диверсиям и агентуре, но, как выяснилось потом, он был активнейшим сотрудником в области диверсий и агентурной разведки. Незадолго до мировой войны, после его смерти, друзьями писателя был выпущен в печать целый том, посвященный его характеристике как патриота, крупного художника слова и образцового гражданина, всегда болевшего «за интересы родины».
Его друг Оба Како пишет в этом сборнике про дела писателя Хасэгава, а именно организацию найма хунхузов для диверсионных действий в тылу русских армий. Причем это проделывалось еще до объявления войны. «Когда же наступил год войны и облака порохового дыма разостлались над равнинами Манчжурии, то началось движение китайских патриотов-гверильясов, появлявшихся и исчезавших то здесь, то там, как духи и черти» - кратко резюмирует автор результаты работы Хасэгавы.
Нужно отдать справедливость писателю Хасэгава в том, что он умел вести диверсионные дела и организовывать агентурную сеть, используя и свои недюжинные писательские способности, и свои знакомства и связи, и. деньги. Конечно, он действовал не на свой риск и страх, а был тесно связан с Генеральным штабом и с Министерством иностранных дел, так же как и «писательница» Кавара Мисако.
Германия и Франция также усиленно готовились к войне и принимали меры к ослаблению военной мощи друг друга. Германия старалась использовать мирное время не столько для совершения самих диверсионных актов, сколько для их организации и подготовки, чтобы пустить
всю диверсионную машину в ход сразу же с объявлением войны и поразить противника внезапностью и массовостью действий.
В этих целях Германия стремилась использовать сеть своих капиталистических организаций, которые проникали за границу по своей инициативе, конкурируя на рынках. Это естественное для всех капиталистических государств стремление к овладеванию рынками, к внедрению своего капитала, промышленного и финансового, в иностранную систему экономических связей давало хорошую крышу для организации диверсионной работы и агентурной разведки.
В конце XIX века немцы сумели заполучить в свои руки Корбейские мельницы (суточная продукция которых питала один миллион жителей района Парижа), снабжение почти всех восточных фортов Франции углем, снабжение аэростатных парков своим водородом, обслуживание некоторых органов военного ведомства изделиями своих фабрик. Например, немецкая химическая фабрика в Ля-мот-брей снабжала рядом продуктов несколько учреждений французского воздушного флота и даже провела подземный газопровод непосредственно в ангары военных дирижаблей.
Леон Додэ в своей книжке правильно подметил стремление немцев внедряться своими капиталами в такие французские районы, где имеются форты или укрепления, «поблизости от запасных путей и разветвлений, а главное - таких железных дорог, которые с минуты мобилизации будут служить для концентрации и перевозки войск. Они (немцы) находятся по соседству с фортами и с крупными складами угля и военных припасов, с арсеналами, поблизости от некоторых каналов и станций беспроволочного телеграфа, а также водопроводов и виадуков. Словом в таких местах, которые представляют собой нервные узлы национальной обороны, и если эти пункты будут повреждены или разрушены неприятелем, то это повлечет за собой огромную помеху, если не целую катастрофу». .
Все это совершалось под флагом мирного экономического преуспевания, добрососедских коммерческих отношений и частной инициативы. В момент близкой угрозы войны, как например, в 1911 году, во время так называемого «агадирского кризиса», оказался «внезапно» взорванным мост Бислэ через Мезе в области Сен-Мигеля, испортилась оболочка одного аэростата в силу недоброкачественности газа, немецкое предприятие отказалось выполнить заказ французской фирмы «Клеман Баярд» на радиаторы для дирижаблей (своих радиаторов у французов не было) и другие «случайные и непредвиденные события». На самом деле это было началом диверсионных действий, что дало французскому правительству повод для пересмотра системы своей охраны страны и подготовки к войне.
Русский Генеральный штаб, подталкиваемый идеей реванша после войны 1904-05 гг., также думал одно время заняться диверсиями против Японии, но осложнения на западе отвлекли внимание его в другую сторону, и восточный диверсионный проект не был осуществлен.
В октябре 1910 года штабс-капитан Лехмусар предложил не ограничиваться одними «простыми разведками» (сбором сведений), а обратить внимание «на поддержание в корейцах того враждебного к японцам настроения, которое господствует теперь среди большинства корейского населения». Для этого он предлагал распространять особую литературу против японцев, а главное поддерживать инсургентское движение.
«Что касается ныне принятого способа борьбы инсургентов, - писал Лехмусар, - посредством вооруженных нападений на японских жандармов и маленькие войсковые отряды, то такой способ надо признать не достигающим цели, а вместо этого необходимо направить действия инсургентов главный образом на разрушение железных дорог, телефонных линий и опытных японских ферм, чтобы расстроить японскую экономическую жизнь в стране» .
Таким образом, перед мировой войной различались диверсии: экономические (удар по предприятиям, железнодорожным путям и транспорту, финансам и вообще экономическим связям страны); политические (пропаганда, разложение и интриги в среде правительственных и влиятельных
общественных организаций); военные (взрыв и порча вооружения, боевого снаряжение, складов, арсеналов, укреплений, станций связи и др.); террористические (убийство или отравление общественно-политических и военных деятелей).
В свою очередь, эти диверсии по форме можно разбить на активные (акты материального разрушения или уничтожения) и пассивные (саботаж, уклонение или отказ от выполнения той или иной работы, распространение слухов, замедление процессов производства), диверсии мирного времени и диверсии во время войны. Последние различались, в свою очередь, в зависимости от характера и задач по периодам войны. Диверсии периода мобилизации и сосредоточения армии и диверсии периода самой войны, после развертывания вооруженных сил. В период мобилизации острие диверсионных актов направлялось прежде всего на заторможение мобилизационных процессов армии, расстройство и внесение паники в ряды государственных органов, ведающих мобилизацией и сосредоточением армии; поэтому разрушительные действия касались железнодорожных путей, мостов, транспортных средств, складов, сборных пунктов, телеграфнотелефонных линий, арсеналов, снабжающих и обслуживающих учреждения армии, на фоне распространения преувеличенных и ложных слухов о силах и действиях противника и т. п.
В следующий период войны диверсии направились главным образом вглубь страны, к источникам питания фронта, к экономическим центрам - угольным бассейнам, металлургическим и металлообрабатывающим предприятиям, сырьевым базам, крупным базисным складам, центральным штабам, крупным узловым пунктам путей сообщения и связи, арсеналам и верфям, рабочим центрам и т. п., чтобы изолировать фронт от тыла, парализовать связь между ними, создать замешательство и расстройство в снабжении фронта всем необходимым, вызвать недовольство в тылу, нарушив его устойчивость, и тем ослабить фронт, расстраивать планы командования и т. п.
Одним из самых страшных видов боя является нападение исподтишка, когда соперник не ожидает атаки. К сожалению, этот нечестный прием применяется все чаще и чаще в обычной мирной жизни, называется он "диверсия". Что это означает, могут спросить многие? Данный термин имеет несколько определений, однако официальная трактовка довольно проста и понятна.
Определение термина диверсия
Слово "диверсия" латинского происхождения, на русский язык его принято трактовать как отличие или отклонение. Согласно официальным источникам, диверсия представляет собой преступление различного типа, указанное в 281 Такое преступное деяние производится с целью подрыва экономического состояния страны и снижения ее военного потенциала. Само понятие является довольно емким и включает в себя несколько разновидностей.
Какие бывают подрывные действия?
Итак, принято выделять следующие виды диверсий:
- на производстве (имеются в виду заводы, комбинаты, целые комплексы);
- с постройками хозяйственного назначения (наиболее яркий пример - мост, дамба, тоннель и прочее);
- транспортные пути сообщения (к ним относятся железнодорожные пути, дороги, трубопроводы, метро и прочее) и средства сообщения (транспорт всех типов, начиная от автомобилей заканчивая пароходами и самолетами);
- объекты, призванные обеспечивать жизнедеятельность людей (склады, котельные).
Способы их проведения
Провести классификацию можно и по способу осуществления диверсий, так, можно выделить следующие виды:
- поджог;
- разрушение (в том числе и путем взрыва);
- затопление;
- организация аварий;
- саботаж;
- другие методы, направленные на обрушение экономики и военной безопасности страны.
Характерные черты диверсии. Ее отличие от других преступлений
Существует ряд характерных особенностей такого преступления как диверсия. Что это за нюансы и в чем же заключается их основной смысл? В первую очередь, диверсия всегда является предумышленной, человек, ее совершающий, отдает отчет в своих поступках и понимает, к чему они могут привести. Сам мотив такого преступного деяния может быть различным, но цель всегда одна - нарушить стабильность в экономике и военной безопасности государства. При можно обнаружить множество схожих черт диверсии и ряда других серьезных правонарушений. Так, определенные похожие черты имеет уничтожение чужого имущества и терроризм. Отличие терроризма от диверсии заключается, в основном, именно в цели. Так, направлен на создание угрозы жизни и деятельности мирного населения.
Чернобыль - случайность, халатность или диверсия?
Диверсии в нашей стране происходят довольно часто. Не всегда удается их предотвратить, а иногда и раскрыть. В последнее время в свободной прессе можно встретить версию о том, что страшная авария 1986 года в городе Чернобыль - диверсия. На самом деле, существует даже несколько версий, однако ни одна из них не собрала достаточного количества доказательств и не была подтверждена официальными органами. Так, предполагают, что авария могла стать следствием действий иностранного агента-шпиона или же произойти по вине предателя-преступника. Сторонники этих версий оперируют тем, что на атомном реакторе всегда проводятся режимные проверки, а все механизмы работают отлаженно и качественно. Помимо этого вспоминается и информация о том, что американский спутник-шпион незадолго до катастрофы делал фотографии одного из реакторов. Что ж, на первый взгляд, такие аргументы являются вполне обоснованными и правдоподобными, однако многие считают, что это не авария, и не диверсия. Что это тогда? Возможно, преступная халатность.
Многие видные специалисты своего дела с самого начала, в первые дни после аварии, заявляли, что реакторы были сконструированы неподобающим образом, обладали слабой степенью защиты, а их сотрудники не имели представлений о правильной работе и о возможных действиях при аварийных режимах. Если основываться на такой информации, то является скорее закономерностью, которая должна была случиться рано или поздно, а вовсе не диверсией. Страшнейшая катастрофа, лишившая людей жизни, крова, здоровья, привычного бытового уклада, испортившая экологию не только в СССР, но и по всей Европе, могла произойти по причине отсутствия четких регламентов и стандартов.
Диверсии в России - вещь не редкая, происходили они в Советском Союзе, однако не вся информация доходила до простых обывателей, многие факты утаивались или намеренно искажались. К крупнейшим преступлениям той эпохи можно отнести взрыв на газопроводе В результате преступных действий было уничтожено не только государственное имущество, самым страшным является факт гибели 645 мирных человек. Всего, по данным американской прессы, с 1982 по 1989 год на территории Советского Союза было совершено 4 крупнейшие диверсии, в результате которых гибли люди. Правительство СССР, а позже Российской Федерации, не признавали и не подвергали широкой огласке данные сведения.
Простому человеку мало понимать значение термина диверсия. Что это, нам уже известно, а вот что делать, чтобы не пострадать в неравной борьбе между преступниками и государством? К сожалению, на этот вопрос ответа нет. Остается надеяться на оперативную работу правоохранительных органов и совершенство в области поимки и наказания преступников.
Диверсия наносит гигантский материальный и моральный ущерб, принуждая мирное население к страху и страданию.
Понятие и цель
Диверсия — что это такое?
Диверсия в переводе с латинского языка, обозначает уклонение, отвлечение.
Исторически это деяние сложилось в контексте практики сопротивления малочисленных сил, на территории значительного преобладания сил противника.
В этом смысле, разведчики диверсионных групп причислялись своими действиями к героям.
Но диверсии, направленные против мирного населения – беспрецедентны по своему цинизму и не имеют морального и юридического права на существование или оправдание деяний.
Под диверсией понимается тщательно спланированная операция, и тайно проведённая в адрес сил противника, под которым понимается в первую очередь, государственная экономика.
Цели диверсии многоплановы:
Перечисленные цели могут пересекаться между собой, а могут быть связаны с другими целями.
Практически всегда диверсионные мероприятия являются частью более крупной (более мелкой) по смыслу, деятельностью.
Ответственность за проведение диверсии УК РФ вменяется в соответствии со статьей 281 УК РФ .
Статья 281 УК РФ. Диверсия
- Совершение взрыва, поджога или иных действий, направленных на разрушение или повреждение предприятий, сооружений, объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств, средств связи, объектов жизнеобеспечения населения в целях подрыва экономической безопасности и обороноспособности Российской Федерации, —
наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет.
- Те же деяния:
а) совершенные организованной группой;
б) повлекшие причинение значительного имущественного ущерба либо наступление иных тяжких последствий, —
наказываются лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет.
- Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они повлекли умышленное причинение смерти человеку, —
наказываются лишением свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет или пожизненным лишением свободы.
Виды диверсии
- Совершение взрыва;
- Поджог или затопление объекта;
- Иное воздействие, приведшее к его быстрому разрушению.
Эти действия, как правило, осуществляются в определённых местах, и наиболее распространены в отношении повреждений нижеследующих объектов:
Уголовно-правовая характеристика
Диверсия является умышленным деянием, целенаправленно воздействующим на материальные, имущественные объекты.
Осуществление диверсии подвергает и нередко наносит гигантский по своим масштабам материальный и моральный ущерб.
К понятию умысла в данном случае относится широкий спектр действий.
Деяние может квалифицироваться как диверсия даже в том случае, если злоумышленник не планировал осуществление диверсии, но по своему результату, действие привело к масштабному разрушению объекта диверсии.
При этом прямой умысел заключается в том, что он должен был предвидеть последствия совершаемых им, противоправных действий.
Рассмотрим примеры диверсий. Группа подростков раскручивает рельсы, чтобы сдать их в пункт приёма металла.
По умыслу они планировали рядовое хищение, но – по результату деяние может привести к катастрофе, что они обязаны были предвидеть.
Использование несанкционированной пиротехники в местах массового скопления народа, приведшее к поджогу и разрушению объекта, сложно будет дифференцировать, не проводя аналогий с диверсией.
Таких случаев может быть достаточно много, включая халатность сотрудников на крупных объектах.
Состав преступления
Диверсия состав и виды этого преступления заключается в наличии и реализации преступного замысла, осуществлённого против государственных и общественных интересов.
Он характеризуется наличием и реальной взаимосвязью субъекта и объекта преступления.
Видовым объектом диверсии является – государственная собственность, экономика и обороноспособность страны, на которую совершено покушение, а также имущественные интересы государства (частных лиц), которые были нарушены.
Объективная сторона преступления характеризуется наличием повреждённого или уничтоженного, путём диверсионного акта, имущественного объекта.
К ней же относятся способы разрушения, применяемые при этом инструменты, взрывчатые вещества, и т.п.
Важным является время, место и способ осуществления деяния – то есть совокупность объективных характеристик, приведших к разрушению объекта.
Субъект преступления – полностью дееспособное лицо, достигшее возраста 16 лет (в особых случаях – 14 лет), совершившее покушение на государственное имущество.
К субъективной стороне относится вина в виде прямого умысла.
При этом, при квалификации диверсии, будут учитываться все нюансы, толкнувшие злоумышленника на осуществление диверсии.
При квалификации деяния диверсии необходимо определить взаимосвязь совершения преступного деяния, и его непосредственную причастность к осуществлённому разрушению.
Квалифицирующие признаки
Квалифицирующие признаки определяют наличие деяния как такового и степень тяжести, ущерба, нанесённого в связи с разрушением объекта.
Кроме этого, квалифицирующими признаками диверсии, лица перед правосудием, будет являться совершение преступления в составе группы лиц, а также – при проведении диверсионной операции.
Уголовной квалификации не подлежит аналогичное деяние, совершённое в период проведения военных операций и направленное на подрыв боеспособности армии противника.
Деяние считается совершённым с момента осуществления действия, приведшего к разрушению имущественного объекта.
Отличие от террористического акта
Подготовка диверсионного акта, который был предотвращён, или не выполнен по объективным причинам, квалифицируется в соответствии с п.3, ст.30 УК РФ.
Отличие террористического акта от диверсии провести достаточно сложно, так как оба эти преступления предельно циничны и отличаются размахом своих деструктивных последствий. Однако они имеют свои различия.
Целью диверсии является в первую очередь – разрушение имущественного объекта, которое направлено на причинение имущественного ущерба, независимо от того, что оно неразрывно связано с моральным подавлением граждан.
Но первично именно деяние материального характера.
Преступные отличия диверсии от терроризма следует проводить по следующим результатам:
- Позиционирование своих преступных планов;
- Политический манифест в адрес власти;
- Предупреждение о необходимости выполнения преступных требований;
- Месть или запугивание.
Преследуя цели массового морального подавления противника, терроризм может действовать с непредсказуемым размахом.
Его цели лежат выше экономических интересов государства, а разрушение имущественных объектов становится лишь аспектов в общем поле террористических действий.
Сравнительно правовой анализ террористического акта и диверсии заключается в том, что если при осуществлении диверсионных операций, вероятны человеческие жертвы, то при осуществлении террористических операций – уничтожение человеческих жизней стоит во главе угла.
Наказание и ответственность
Судебная практика
Судебная практика РФ располагает малочисленными случаями диверсий, по определённым причинам, они не подлежат разглашению, в отличие от случаев террористических актов, которые становятся достоянием гласности в широких масштабах.
Судебные заседания по случаям диверсий, проходят в закрытом режиме, чтобы информация по выведению из строя значимого объекта, не стала достоянием обсуждения.
Однако широко распространены проведения диверсий на территории Украины, что не удивительно, в условиях повышенной опасности, на фоне неустойчивого и хрупкого мира.
Но, соблюдая суверенитет государственности Украины, Россия не вмешивается в осуществление правосудия в пределах его территориальных границ.
В заключение необходимо отметить, что преступление по проведению диверсионной работы относится к числу особых, связанных преступлением против государственной власти и её принципов.
Соответственно, наказание за это преступление – достаточно серьёзное.
совокупность согласованных и взаимосвязанных по целям, задачам, месту и времени разведывательных, диверсионных и иных действий войск и органов ПС РФ, осуществляемых силами и средствами органа внешней разведки, оперативных органов, войсковой разведки, соединений, частей и подразделений по единому замыслу и плану с целью добывания разведывательной информации и совершения диверсий на объектах противника. Может осуществляться при обострении военно-политической и оперативной обстановки, с началом войны (локальной или региональной) и в ходе ведения военных действий, как на своей, так и непосредственно на территории противника.
- - наряд, высылаемый для преследования, поиска и задержания нарушителей государственной границы, участников диверсионно-разведывательных групп противника и других преступников...
Контрразведывательный словарь
- - ".....
Официальная терминология
- - ...
- - ...
Слитно. Раздельно. Через дефис. Словарь-справочник
- - ...
Слитно. Раздельно. Через дефис. Словарь-справочник
- - ...
Слитно. Раздельно. Через дефис. Словарь-справочник
- - ...
Слитно. Раздельно. Через дефис. Словарь-справочник
- - ...
- - ...
Орфографический словарь-справочник
- - ...
Орфографический словарь-справочник
- - ...
Орфографический словарь-справочник
- - ...
Орфографический словарь-справочник
- - ...
Орфографический словарь-справочник
- - ...
Орфографический словарь-справочник
- - ...
Орфографический словарь-справочник
- - разв"едывательно-информаци"...
Русский орфографический словарь
"Разведывательно-диверсионная деятельность" в книгах
Разведывательно-диверсионная школа в г. Штеттин
автора Чуев Сергей ГеннадьевичРазведывательно-диверсионная школа в г. Штеттин Штеттинская разведывательно-диверсионная школа была организована в декабре 1940 г. ACT «Штеттин» и находилась в Штеттине, на ул. Зибек-штрассе или Берлинертор, д. 11. Начальник школы - подполковник Литке.Школа вела подготовку
Разведывательно-диверсионная школа в Берлине
Из книги Спецслужбы Третьего Рейха: Книга 1 автора Чуев Сергей ГеннадьевичРазведывательно-диверсионная школа в Берлине Создана Абвером в октябре 1944 г. и именовалась «Школой вильного козатцтва». Начальником органа был полковник Терещенко.Школа вела обучение агентов-пропагандистов, разведчиков, диверсантов и радистов для действий в составе
Разведывательно-диверсионная школа в г. Луккенвальде
Из книги Спецслужбы Третьего Рейха: Книга 1 автора Чуев Сергей ГеннадьевичРазведывательно-диверсионная школа в г. Луккенвальде Создана в ноябре 1941 г. в 55 км от Берлина и непосредственно подчинялась отделу «Абвер-2» управления «Абвер-Заграница». Школа располагалась на окраине города, на территории общего лагеря военнопленных офлаг-IIIA.
Разведывательно-диверсионная школа в г. Толмеццо
Из книги Спецслужбы Третьего Рейха: Книга 1 автора Чуев Сергей ГеннадьевичРазведывательно-диверсионная школа в г. Толмеццо Казачья разведывательно-диверсионная школа первоначально располагалась в Кракове, позднее переброшена в г. Новогрудок (Белоруссия) и прикомандирована к Штабу Походного атамана Казачьих войск С. В. Павлова, в октябре 1944 г.
Разведывательно-диверсионная школа в г. Рованиеми
Из книги Спецслужбы Третьего Рейха: Книга 1 автора Чуев Сергей ГеннадьевичРазведывательно-диверсионная школа в г. Рованиеми Школа подготовки разведчиков и диверсантов в 9 км от г. Рованиеми была организована в феврале 1943 г. АГ-214, действовавшей при 20-й армии в Финляндии. Начальником органа был обер-лейтенант Ройтер (он же Койда или Гойда
Разведывательно-диверсионная школа в м. Вихула
Из книги Спецслужбы Третьего Рейха: Книга 1 автора Чуев Сергей ГеннадьевичРазведывательно-диверсионная школа в м. Вихула Организована в октябре 1941 г. при АГ-212, и первое время размещалась на территории Эстонии в 30 км от г. Раквере. Начальник органа - капитан Рейнгард Курт. В школе готовили агентов-диверсантов и радистов для разведывательной
Разведывательно-диверсионная школа в м. Вяцати
Из книги Спецслужбы Третьего Рейха: Книга 1 автора Чуев Сергей ГеннадьевичРазведывательно-диверсионная школа в м. Вяцати Организована в октябре 1941 г., условно именовалась лагерь «А» и входила в подчинение ACT «Остланд». Начальник школы - капитан Вольф. Школа дислоцировалась в м. Вяцати в 18 км от Риги в лесистой дачной местности на берегу
Разведывательно-диверсионная школа в Минске
Из книги Спецслужбы Третьего Рейха: Книга 1 автора Чуев Сергей ГеннадьевичРазведывательно-диверсионная школа в Минске Организована в сентябре 1943 г. АК-203 и именовалась «Группа по разложению», действуя под прикрытием «Школы переводчиков», затем «Школы пропагандистов», полевая почта № 09358С.Начальниками органа последовательно были лейтенанты
Разведывательно - диверсионная школа в Витебске
Из книги Спецслужбы Третьего Рейха: Книга 1 автора Чуев Сергей ГеннадьевичРазведывательно - диверсионная школа в Витебске Действовала при АГ-210. Полевая почта № 16863. Дислоцировалась под Вязьмой в дер. Добрино Витебской области и вела подготовку агентуры для проведения подрывной и разведывательной работы в тылу советских войск. Агентура
Разведывательно-диверсионная школа в пос. Симеиз
Из книги Спецслужбы Третьего Рейха: Книга 1 автора Чуев Сергей ГеннадьевичРазведывательно-диверсионная школа в пос. Симеиз Организована в мае 1943 г. АК НБО и размещалась в бывшем санатории ВЦСПС на берегу моря. Начальник органа - капитан Крамер.Школа готовила разведчиков-диверсантов для подрывной работе на Кавказе. Агентура вербовалась из
Разведывательно-диверсионная школа в м. Бешуй
Из книги Спецслужбы Третьего Рейха: Книга 1 автора Чуев Сергей ГеннадьевичРазведывательно-диверсионная школа в м. Бешуй Создана в мае-июне 1943 г. АК НБО и располагалась в одном крестьянском доме в м. Бешуй (Крым). Начальник - фельдфебель Мурбах.Школа готовила разведчиков-диверсантов для действий на Северном Кавказе и была укомплектована бывшими
Разведывательно-диверсионная школа в м. Тавель
Из книги Спецслужбы Третьего Рейха: Книга 1 автора Чуев Сергей ГеннадьевичРазведывательно-диверсионная школа в м. Тавель Создана в конце 1942 г. АК НБО. Орган размещался в местечке Тавель в 18 км от Симферополя в здании бывшего детского доме в 200 м от местечка.До мая 1943 г. начальником школы был лейтенант Жирар де Сукантон, с мая того же года -
Глава 3 Разведывательно-диверсионная деятельность
Из книги Диверсанты Сталина: НКВД в тылу врага автора Попов Алексей ЮрьевичГлава 3 Разведывательно-диверсионная деятельность
Разведывательно-диверсионная школа в м. Яблонь
Из книги Спецслужбы Третьего Рейха: Книга 2 автора Чуев Сергей ГеннадьевичРазведывательно-диверсионная школа в м. Яблонь Была создана на территории Польши близ Люблина для обучения русской агентуры в марте 1942 г. и разместилась в бывшем замке графа Замойского. Официально орган именовался «Гауптлагерь Яблонь» или «Особая часть СС». В школе
Д. В. Веденеев «Пятый Украинский фронт»: зафронтовая разведывательно-диверсионная деятельность 4-го Управления НКВД-НКГБ Украинской ССР
Из книги Разведка Судоплатова. Зафронтовая диверсионная работа НКВД-НКГБ в 1941-1945 гг. автора Колпакиди Александр ИвановичД. В. Веденеев «Пятый Украинский фронт»: зафронтовая разведывательно-диверсионная деятельность 4-го Управления НКВД-НКГБ Украинской ССР Вступление Разведывательно-диверсионная и оперативно-боевая деятельность за линией фронта («зафронтовая деятельность») с первых
Разведывательно-диверсионная деятельность
Разведка превыше всего
Разведка в тылу противника, по сравнению с армейской разведкой, имела ряд существенных особенностей в силу специфики условий деятельности на оккупированной территории и ставившихся перед ней задач.
Одной из главных особенностей была теснейшая связь между войсковой и агентурной разведкой, вытекающая из основного условия борьбы на оккупированной территории, а именно: тесной связи партизан с населением, активная поддержка им партизанских отрядов.
Разведывательная деятельность органов госбезопасности на оккупированной территории состояла из целенаправленного и своевременного сбора, обработки и передачи соответствующим органам информации военного, политического и экономического характера.
В большинстве своем разведка велась с позиций партизанских формирований. Разведорганы партизанских сил включали в себя следующие составные части: разведаппарат, войсковую и агентурную разведку, связных, средства радиосвязи и авиасвязи.
Разведаппарат занимался постановкой задач перед разведчиками, обработкой, анализом и обобщением полученных от них сведений о враге и передачей их командованию партизанских сил или в штабы советских войск.
Однако главным в системе разведывательной деятельности было первичное получение сведений о противнике путем ведения непрерывной, массовой, всесторонней войсковой и агентурной разведки.
Войсковую разведку проводили разведывательные подразделения (отделения, взводы, роты и даже отряды), предназначенные для получения данных о враге путем захвата пленных, различных документов, образцов военной техники, а также посредством наблюдения и опроса местного населения.
Агентурная разведка велась с помощью агентов, которые внедрялись в различные органы, организации и учреждения противника, воинские формирования, на предприятия и транспорт. Непосредственную работу с агентурой вели в большинстве своем сотрудники органов государственной безопасности.
Как правило, данные агентурной и войсковой разведки дополняли друг друга и позволяли перепроверять их. С помощью связных, средств радио - и авиасвязи можно было быстро передавать полученные сведения и ставить новые задачи перед разведчиками.
Партизанам и их разведке приходилось ежедневно бороться с многочисленными разведывательными, контрразведывательными и карательными органами противника, которые были хорошо оснащены и укомплектованы, имели большой опыт, опирались на развитую сеть гарнизонов, применяли любые, часто самые бесчеловечные средства для достижения своей цели.
Разведка партизан имела ряд существенных недостатков в своей деятельности. Она работала главным образом в интересах обеспечения боевых действий партизанских сил. Подавляющее большинство разведорганов еще недостаточно вело разведку для нужд Красной Армии. В частности, ЦШПД отмечал, что белорусские партизаны успешно выясняли дислокацию войск противника, однако их численность давали сугубо ориентировочно, а установлением нумерации частей почти не занимались, вследствие чего их сведения в значительной степени обесценивались.
Центральным органом разведки партизанских сил был разведывательный отдел ЦШПД, который оказывал всестороннюю помощь республиканским и областным штабам партизанского движения. Заместители начальника разведотдела ЦШПД неоднократно выезжали в республиканские штабы, в том числе дважды в БШПД - в сентябре и в ноябре 1943 года - для практической помощи в организации и руководстве разведкой партизан. Было проведено в ЦШПД пятидневное совещание-инструктаж всех начальников разведывательных отделов подчиненных штабов по вопросам улучшения деятельности разведки, заслушаны доклады о проделанной работе, детально обсуждена деятельность в области проведения разведки подчиненными им партизанскими формированиями и коллективно выработаны основные направления по разведывательной работе на будущее.
Разведотделы штабов партизанского движения по мере возможности проводили работу по обобщению опыта ведения партизанской разведки, выясняли ее сильные и слабые стороны, методы борьбы вражеской контрразведки и давали рекомендации на этой основе для улучшения деятельности партизанских разведорганов. С этой целью проводились беседы с партизанами, в основном из районов, освобожденных Красной Армией, обрабатывались имеющиеся материалы боевых операций партизанских бригад и отрядов и детально разбирались отчеты соединившихся с Красной Армией партизанских формирований.
Разведотделы штабов партизанского движения располагали многочисленными источниками обширной развединформации. Это были: радиограммы партизанских соединений бригад и отдельно действовавших отрядов; разведывательные сводки соединений и бригад; разведдонесения отрядов и отдельных разведчиков, которые передавались при помощи авиации и были нерегулярными; разведывательные сводки и отдельные донесения оперативных групп ШПД на фронтах; допрос пленных, вывезенных авиацией в советский тыл или переведенных партизанами через линию фронта; опрос руководящих партийных работников и партизанских командиров, вызванных из тыла противника.
Главным разведывательно-информационным документом штабов партизанского движения являлись разведывательные сводки, в которых находили отражение все важные и проверенные поступившие сведения. Выпускались такие сводки регулярно, в 1943 году один раз в 4–5 дней, в 1944 году в связи с увеличением объема поступившей развединформации - один раз в 3 дня.
Но разведотделы штабов партизанского движения, как правило, полностью не могли руководить разведывательной деятельностью партизан, обеспечивающей их повседневные боевые операции. Это объяснялось недостаточно развитой системой связи, сложностью и быстротой изменения боевой обстановки, которую только на месте могли определить со всей полнотой разведорганы партизанских сил. В основном разведотделы занимались вопросами разведки в помощь Красной Армии и улучшением организации разведорганов партизанских сил.
Самой острой проблемой организации партизанской разведки был вопрос укомплектования кадрами разведаппарата бригад и отрядов. Так, только разведотдел Белорусского штаба партизанского движения определял общую потребность в руководящих кадрах разведчиков в две тысячи человек. Это означало, что в каждой партизанской бригаде и в каждом отряде должны были быть начальник оперативной разведки, командир войсковой разведки, руководитель особого отдела. Организационное построение первичных партизанских разведорганов в кадровом отношении сложилось следующим образом: в 10 областных разведорганах и в 213 партизанских бригадах успешно работали 271 человек, а в 1255 партизанских отрядах - 927 человек.
Как правило, в партизанском формировании организовывал разведку и руководил ею заместитель командира по разведке. Для осуществления постоянного руководства и направления разведдеятельности при заместителе командира по разведке создавался рабочий аппарат в количестве 2–7 человек, в зависимости от величины отряда. Заместителями командиров по разведке и их помощниками рекомендовалось назначать людей, имеющих опыт такой работы. Предпочтение отдавалось офицерам НКВД и ГРУ.
Для наиболее успешного выполнения партизанскими отрядами задач по разведке в каждом партизанском отряде рекомендовалось формировать отдельный усиленный взвод разведчиков из 30–50 человек, а также отделение наблюдателей из 10–12 человек. Руководство и оперативное использование взвода разведки и наблюдателей возлагалось на заместителя командира отряда по разведке.
Преодоление объективных трудностей привело к тому, что в каждом партизанском формировании для обеспечения разведывательной работы пришлось сосредоточить все функции в руках одного человека и, в зависимости от понимания им и командованием стоящих задач, акцент делался на ту или иную сторону этой работы. В некоторых партизанских бригадах были только начальники особых отделов и их уполномоченные в отрядах; в других - заместители командиров по оперативной или войсковой разведке; в третьих - начальники особых отделов, занимающиеся только агентурной разведкой, и заместители командиров, руководящие исключительно войсковой разведкой. Наибольшее распространение получила такая форма организации, когда командир взвода или роты войсковой разведки подчинялся начальнику штаба отряда или бригады, а заместитель командира по разведке занимался только агентурной разведкой.
Непосредственное руководство деятельностью разведаппарата партизанских бригад, полков и отрядов в масштабе областей осуществляли областные оперативно-разведывательные группы при подпольных обкомах. В зависимости от условий, в которых действовали партизанские силы в той или иной области, по-разному складывались и центральный областной разведорган и его организация. Например, в Белоруссии можно выделить три типа территориальных организаций областных разведорганов, различавшихся по структуре и количественному составу.
К первому типу относился Особый отдел Минского областного партизанского соединения. Он состоял из 4 человек, каждый из которых руководил разведывательной работой в определенной зоне. Им подчинялись разведорганы 21 бригады. Главный упор делался на разведаппарат партизанских формирований, координацию их деятельности, повышение квалификации командиров разведки партизан. Возглавлял Особый отдел майор танковых войск С. С. Жуков. Его заместителем был A. M. Жуковский, до перехода в Особый отдел - комиссар партизанского отряда им. Гастелло. Остальные - П. Г. Мельников и Н. Х. Бондаренко являлись работниками органов государственной безопасности.
Ко второму типу следует отнести Особый отдел Могилевского областного партизанского соединения. Он состоял из 2 сотрудников органов государственной безопасности И. М. Стельмаха и И. А. Лебедева, заброшенных для организации партизанского движения еще в июле 1941 года. Они не делили область на зоны, а вместе или в одиночку контролировали и направляли работу разведки, сосредоточенной в военно-оперативных группах при подпольных райкомах партии. В их распоряжении была разведывательная группа из 10 человек для перепроверки полученных сведений и выполнения особо сложных задач. В ее состав входили 4 оперативных работника, 5 партизан-автоматчиков и медсестра.
К третьему типу можно отнести Особый отдел Белостокского областного партизанского соединения, созданного осенью 1943 года. Оно было относительно немногочисленным - всего 5 бригад. Разведывательная работа сосредоточивалась в Особом отделе соединения, который насчитывал 20 человек и возглавлялся сотрудником органов государственной безопасности И. А. Петриченко. В Особый отдел входило 4 чекиста, 8 офицеров Красной Армии, 8 представителей местного гражданского населения. Сосредоточение большинства разведсил в одном центре, как показала практика, позволило успешно решать сложные задачи, стоявшие перед Белостокским соединением.
Сравнивая эффективность разведорганов трех типов, следует отметить, что все они были действенны в конкретных условиях партизанской борьбы.
Одним из важных направлений в организации разведки партизан и повышении ее эффективности явилось совершенствование и распространение системы планирования, что позволило разведорганам проводить работу более целеустремленно, углублять и расширять свою деятельность.
План разведотдела включал в себя следующие задачи: непрерывно вести разведку основных железнодорожных и шоссейных коммуникаций с целью установления наличия войск противника, их силу, состав и нумерацию, количество и характер производимых перевозок, местонахождение важных военных объектов, линий оборонительных укреплений и их характер; осуществлять подготовку необходимого количества разведчиков для вновь формируемых партизанских отрядов и групп; создавать новые резидентуры.
Имелись и недостатки в планировании разведывательной работы. Например, в докладе «О состоянии разведывательной службы в объединенных партизанских бригадах т. Емлютина на 25.12.42 г.» указывалось на отсутствие единого руководства, планирования разведывательной работы и стихийность руководства разведкой со стороны заместителей командиров партизанских бригад.
Проведение совещаний, семинаров, инструктажей работников разведаппарата и руководителей партизанских сил оказали определенное положительное влияние на деятельность всех партизанских разведорганов, позволили уменьшить число ошибок, улучшить качество развединформации о враге.
Необходимым условием успешной разведывательной деятельности партизан было наличие развитой и устойчивой системы связи, которая должна была обеспечить быструю и полную доставку полученной и обработанной информации. Для передачи разведывательных данных партизан широко использовались радиосвязь и авиация.
По данным ЦШПД, только в партизанских формированиях Белоруссии к 1 января 1944 года действовало 123 радиостанции. Однако интересы получения максимального количества сведений для нужд советских войск диктовали необходимость резкого увеличения числа радиостанций в тылу врага. Поэтому шла их интенсивная заброска вместе с радистами. К июню 1944 года число радиостанций в республике возросло до 188.
Широкое применение радиосвязи позволило значительно ускорить и повысить надежность передачи разведданных о противнике за линию фронта. О большом значении переданных партизанской разведкой сведений для штабов советских войск писал генерал-майор И. Н. Артемьев, в годы войны начальник отдела связи ЦШПД: «…они имели возможность связаться с любым отрядом, обеспечивали Военный Совет точной информацией о положении в тылу врага в полосе наступления армии. Эта информация использовалась при разработке и проведении армейской наступательной операции».
Однако связь через рации проходила со значительными трудностями ввиду плохой слышимости абонента. Сложности были и с питанием для раций. Небрежно спрятанные радистами в земле батареи зачастую выходили из строя, в результате разведорганы партизанских отрядов попадали в довольно затруднительное положение.
Значительную часть добытых документов врага, отчетов и донесений сотрудников партизанского разведаппарата, десятки наиболее ценных пленных отправляли на Большую землю с аэродромов, расположенных в партизанских зонах. Для выброски грузов и людей использовались также площадки, на которые высаживались подготовленные штабами партизанского движения разведчики и разведгруппы, доставлялись инструкции по ведению разведки и ряд письменных заданий.
Войсковую разведку вели партизанские силы - отдельно действующие отряды; отряды, входящие в состав бригад; штабы бригад, зональных и областных соединений. Партизанское командование не жалело ни сил, ни средств, ни времени для оптимальной постановки войсковой разведки.
Вся войсковая разведка сосредоточивалась во взводах при отрядах, а штаб бригады ограничивался только раздачей заданий и обработкой поступивших материалов. В бригаде создавался специальный разведывательный отряд, который обеспечивал информацией штаб бригады и все отряды. При отрядах были отделения, а при штабах бригад - хорошо вооруженные роты, которые взаимно дополняли друг друга. При штабе бригады была небольшая разведывательная группа, а в отрядах - взводы войсковой разведки, что давало возможность штабу бригады контролировать и перепроверять сведения, полученные из отрядов, и выполнять отдельные специальные задания по разведке.
В зависимости от конкретной боевой обстановки даже внутри одного партизанского соединения могли существовать одновременно несколько типов организации войсковой разведки, хотя необходимо отметить ряд общих черт, характерных почти для всех партизанских сил. Это - обязательное наличие при областных и зональных штабах партизанских соединений нескольких разведывательных взводов, используемых только по указаниям областных разведорганов. Отряды вели ближнюю (15–20 км) войсковую разведку, а подразделения войсковой разведки штабов бригад - дальнюю (50–100 км). Наблюдалась тенденция к росту численности и количества подразделений войсковой разведки. Отделения в отрядах превращались во взводы, взводы в бригадах - в роты или даже в отряды.
В войсковую разведку, как правило, подбирались люди смелые, решительные, хорошо знавшие местность и имевшие в зоне действия партизанского формирования родственные или дружеские связи с местным гражданским населением. Не случайно в войсковой разведке, являющейся частью партизанских сил, на территории БССР, белорусы составляли 71,2 процента. Данные принципы подбора позволяли войсковой разведке партизан быть гибкой, хорошо осведомленной, выдерживать большие нагрузки.
В зависимости от объектов боевого воздействия партизанских сил менялись и задачи войсковой разведки. При подготовке разгрома фашистского гарнизона она готовила данные об его численном составе, вооружении, системе обороны, охране гарнизона (места расположения постов и застав, караульного помещения); о системе связи и транспортных коммуникаций гарнизонов противника с окружающими гарнизонами; проводила подбор мест для уничтожения проводной связи и выведения из строя радиоузла; определяла расположение групп прикрытия и выгодные места подхода и отхода для ударных групп; вела вербовку солдат и офицеров гарнизона через связных, путем личных встреч и распространения советской литературы, чтобы значительно ослабить оборонную мощь гарнизона.
При движении частей противника к партизанской зоне войсковая разведка узнавала направление движения гитлеровцев, их численность, вооружение и цель и немедленно докладывала об этом командованию партизанской бригады или отдельно действующего отряда; затем она заходила с головы колонны фашистов и открывала неожиданный и организованный огонь, чтобы задержать или уменьшить скорость передвижения противника - эта операция производилась несколько раз до подхода основных сил партизан.
При планировании диверсий на железных и автогужевых дорогах войсковая разведка выясняла численный состав, вооружение и системы обороны сил охраны намеченных к диверсиям объектов; места и способы патрулирования по транспортным магистралям; наилучшие места подхода и отхода диверсионных групп к объекту; график передвижения эшелонов, автоколонн, обозов, пеших колонн.
На случай блокировки партизанской зоны войсковая разведка давала сведения о силе оккупантов, проходила в тыл карателей и вела постоянный контроль дорог и деревень, чтобы выяснить возможность подхода подкреплений и концентрацию врага на том или ином участке обороны партизанских формирований, минировала дороги, нападала на штабы.
Однако не всегда штабами отрядов этому виду разведки уделялось достаточно внимания. Часто не осуществлялся основной принцип разведки - непрерывность. Штабы отрядов пренебрежительно относились к организации наблюдения за противником.
С укрупнением партизанских соединений, появлением бригад ведение войсковой разведки значительно улучшилось. Каждая бригада имела определенные полосы и ответственные направления для ведения войсковой разведки, поэтому развединформация представлялась в высшие органы гораздо организованнее.
Но одна войсковая разведка не могла обеспечить выполнение всего комплекса больших и сложных разведывательных задач, стоящих перед партизанами. Крайне необходима была агентурная разведка, которая могла в определенной степени удовлетворить запросы командования советских войск и получить информацию о силах противника против партизан и поддерживающего их населения, дополняя таким образом данные войсковой разведки. Этот вид партизанской разведки был более сложен и труден, так как партизанским агентам приходилось почти всегда работать на контролируемой гитлеровцами территории, часто под личиной изменника Родины, от которого отворачивались все честные люди. За агентами в первую очередь охотились различные фашистские, разведывательные, контрразведывательные и карательные службы, понимая большую ценность передаваемой информации.
Именно органы государственной безопасности могли в полной мере помочь партизанским формированиям кадрами - специалистами, имеющими опыт работы с агентурой.
Учитывая все трудности, связанные с активным противодействием оккупантов, относительно небольшой подготовкой своих разведчиков, разнообразием поставленных задач, агентурная разведка партизан могла успешно функционировать лишь при наличии широкой агентурной сети на оккупированной территории.
С введением при каждой партизанской бригаде должностей заместителей командиров по разведке, созданием разведывательных отделений при штабах бригад был положен конец существовавшей неразберихе в организации и руководстве агентурной разведкой.
Основой для улучшения ведения агентурной разведки явился приказ № 00189 от 5 сентября 1942 года «О задачах партизанского движения», подписанный И. В. Сталиным. Он дал точные указания о создании партизанами в тылу противника мощной агентурной разведки, внедрении ее во все органы фашистского управления, созданного ими на оккупированной территории, а также насаждении агентуры на всех предприятиях и коммуникациях противника.
19 апреля 1943 года И. В. Сталин отдал приказ «Об улучшении разведработы в партизанских отрядах», в котором требовалось коренным образом усилить разведку в интересах Красной Армии. На должности заместителей командиров партизанских формирований по разведке должны были назначаться квалифицированные специалисты, прошедшие курс обучения в советском тылу. Предписывалось привлекать к партизанской разведке специалистов, имевших опыт работы с агентурой. Большое внимание уделялось совершенствованию агентурной разведки. В связи с тем, что в городах находилась основная масса штабов вражеских войск, в приказе ставилась задача внедрить агентуру партизан во все без исключения населенные пункты, распространить ее на всю захваченную врагом территорию.
Далее рекомендовались способы партизанской разведки: тщательный отбор людей, которые могли вести скрытную разведывательную работу, посылка их в местные учреждения, созданные фашистами, на заводы, железнодорожные станции, узлы связи, аэродромы и склады, в разведывательные и контрразведывательные органы захватчиков и их школы, а также во все другие управления, обслуживающие вермахт или оккупационную администрацию; установление непрерывного наблюдения специально выделенными партизанами в наиболее удобных местах для выявления передвижения войск и техники; насаждение разведывательной сети среди железнодорожных рабочих для более точного учета перевозок; захват пленных у гарнизонов, железнодорожных станций, на шоссейных дорогах и тщательный их допрос с целью установления номера части, ее вооружения и направления движения; внимательное отношение к разговорам вражеских солдат и офицеров. Указывалось, что партизанские отряды и бригады должны всюду стремиться иметь своих разведчиков, причем не только там, где это легче осуществить.
Выполняя этот приказ, разведорганы партизанских формирований значительно усилили свою деятельность. Только в Белоруссии с апреля 1943 до мая 1944 года численность агентов партизанских формирований выросла с 2 до 18 тысяч человек.
Значительное внимание в данном документе уделялось вопросам прав и обязанностей заместителя командира партизанского отряда или бригады по разведке, являвшихся основным звеном партизанского разведаппарата. Отмечалось, что заместитель командира по разведке должен вести всю практическую работу с разведчиками, систематически совершенствовать способы разведки, заботиться о непрерывном расширении разведывательной работы и своевременном представлении информации в вышестоящие штабы. Эти должности должны были занимать люди, имевшие опыт разведывательной работы и прочные связи с местным населением. Обязательные условия при их подборе - тщательная проверка деловых и личных качеств, надежности, безусловной преданности Коммунистической партии. Заместитель командира по разведке обязан был подчиняться только руководящим органам партизанского движения, всю разведывательную работу вести самостоятельно и полученные сведения сообщать только по линии связи штабов партизанского движения. Обращалось внимание на необходимость безусловного и всемерного сотрудничества разведорганов партизан со спецгруппами госбезопасности и военной разведки.
Курирующий разведку заместитель начальника ЦШПД майор госбезопасности С. С. Бельченко с первых месяцев работы на этом посту самым серьезным образом взялся за повышение уровня и совершенствования агентурной разведки партизан.
Для оказания практической помощи партизанским отрядам и бригадам по созданию мощной агентурной разведки, налаживанию учета агентуры, разработке системы связи с ней и проведению продуманных комбинаций при непосредственном участии С. С. Бельченко в июле 1943 года был составлен план работы разведотдела.
Данный план требовал введения централизованного учета агентуры с составлением всех необходимых для этого документов.
Вербовка должна была оформляться с определенными формальностями. Вводился строгий учет агентуры. Как правило, от агента отбиралась подписка. Она имела стандартную форму: «Я… добровольно обязуюсь работать по заданиям командования партизанского отряда, все задания выполнять честно и о своей работе и ее методах никому не разглашать. Знаю, что за умышленное разглашение своей деятельности, как за предательство, я буду отвечать по законам военного времени, в чем и расписываюсь».
Все документы по агентуре после их надлежащего оформления должны были отправляться в штабы партизанского движения. Ввиду возможной утечки информации в отрядах запрещалось хранить подобные материалы. Только лично у заместителей командиров по разведке хранились закодированные списки агентуры.
Согласно инструктивным указаниям по оформлению и взятию на централизованный учет агентуры, дела на нее разведотделами штабов партизанского движения оформлялись в порядке последовательности.
В личном деле находились все документы, касающиеся агента, как то: материалы проверки и установочные данные с заполненной спецанкетой; рапорт с санкцией на вербовку; автобиография; подписка о работе в разведывательных органах (по инструкции должна отбираться в момент вербовки или несколько позже); справка оперработника о ходе вербовки с полным отражением в ней процесса вербовки; лист поощрений и награждений; характеристика выполненных поручений кандидата на вербовку.
В оперативном деле подшивались и хранились все приказы, распоряжения, схемы связей с агентом, его донесения и ценные сообщения, записанные оперработником. На донесениях и сообщениях делались отметки об использовании материала, а на приказах и распоряжениях агенту ставилась отметка об их исполнении.
Заполненные спецкарточки препровождались в разведотдел ЦШПД фельдсвязью. Пакет опечатывался тремя сургучовыми печатями, но не прошивался. Разведотдел по получении заполненных на агентов спецкарточек брал агентуру на централизованный учет и высылал в разведотдел штаба, приславшего карточки, обложки дел с присвоенным номером на каждого агента.
Следует отметить, что отношение к агентуре, в том числе и из вражеской среды, в 1943 году изменилось в лучшую сторону. Так, агентам, завербованным из числа лиц, находящихся на службе у оккупантов, выдавались удостоверения, в которых указывалось, что это лицо выполняло задания партизан. Это, по мнению оперативных работников, давало агентам уверенность в том, что после изгнания гитлеровцев они и их семьи не будут репрессированы советской властью.
Для успешного действия агентурной сети и обеспечения высокой продуктивности в ее работе требовалась тщательная конспирация. Для этого рекомендовалось придерживаться следующих правил: всю сеть агентуры должны знать только лица, допущенные к работе с ней; вербующий должен знать только тех агентов, которых завербовал лично сам; агенты не должны знать друг друга; личный состав партизанского отряда, в том числе и командный, не должен знать задач агентов-маршрутников и их маршрутов; связь с агентурой осуществлять строго конспиративно; материалы, касающиеся работы с агентурой, хранить в тайне, а при необходимости сжигать.
Работающие представители органов государственной безопасности в ЦШПД оказывали всестороннюю помощь республиканским и областным штабам партизанского движения. Значительную роль в дальнейшем усилении работы разведывательных отделов местных штабов партизанского движения сыграли ряд критических замечаний руководства - заместителя начальника ЦШПД майора госбезопасности С. С. Бельченко руководителям БШПД П. З. Калинину и И. П. Ганенко. В директивных указаниях от 1 сентября и 31 октября 1943 года, адресованных им заместителем начальника ЦШПД, обращалось внимание на недостаточно высокий уровень ведения агентурной разведки, на то, что передаваемые сведения не всегда были достаточно точны и полны, на редкую еще практику перепроверки и уточнения данных войсковой разведки агентурной и содержались рекомендации по преодолению имеющихся недостатков. Руководство БШПД учло сделанные замечания и предложения. Например, уже 3 ноября 1943 года И. П. Ганенко дал распоряжение разведотдела БШПД составить и дать на рассмотрение и утверждение указание всем партизанским отрядам и бригадам о ведении разведки с учетом критики ЦШПД.
В партизанских отрядах заместителями командиров по разведке в большом количестве были представители органов государственной безопасности. Так, только в партизанских отрядах штаба партизанского движения Карельского фронта половина заместителей командиров по разведке являлись чекистами.
Не менее важную роль в организации агентурной разведки партизан сыграли и оперативные группы органов государственной безопасности, забрасываемые в район действия партизанских формирований.
Многие опергруппы органов госбезопасности базировались в расположении партизанских бригад и отрядов, что давало им возможность при относительно небольшом численном составе успешно противостоять карательным экспедициям гитлеровцев, маскировать свою работу в общей разведывательной деятельности партизан, облегчало связь с разведчиками, работавшими на вражеских объектах. Например, опергруппа «Юрий» НКГБ СССР дислоцировалась при 1–й Минской бригаде, спецгруппа «Кочубей» НКГБ БССР - при штабе Борисовского зонального соединения.
Такая тактика вполне себя оправдала. В Полоцком районе Витебской области спецгруппа под командованием А. И. Бабушкина, базировавшаяся при партизанской бригаде им. В. И. Ленина, сумела выявить, опираясь на помощь советских патриотов, 3 фашистские разведшколы, 4 карательных формирования, 12 заброшенных в советский тыл диверсантов.
Часто спецгруппы выполняли поручения подпольных обкомов партии. Например, в конце 1943 года опергруппа «Родные» по заданию Минского подпольного обкома партии добыла планы укреплений железнодорожной линии Минск - Барановичи и в районном центре Дзержинске. Эти планы она получила добровольно от одного инженера, руководителя проводимого гитлеровцами строительства оборонительных сооружений.
Чекисты широко привлекались подпольными партийными комитетами к организации разведки и контрразведки партизан. Так, в Брестской области по согласованию с подпольным обкомом партии командир опергруппы М. П. Хохлов стал начальником Особого отдела Южной партизанской зоны. Он активно вел разведку и получил много ценных данных о переброске войск врага и строительстве укреплений.
Необходимо заметить, что эффективность партизанской разведки напрямую зависела от ее планирования. Чекисты активно помогали партизанским формированиям в этой деятельности. Так, в плане информационно-разведывательного отдела Штаба партизанского движения при Военном Совете Брянского фронта от 26 июля 1942 года, за подписью старшего майора госбезопасности Матвеева предписывалось «…подбор резидентов, осведомителей, связников произвести на месте через райкомы партии, районные отделения НКВД, одновременно с созданием в этих районах диверсионных групп и партизанских отрядов по плану оперативного отдела».
Для оказания практической помощи партизанским отрядам и бригадам по созданию мощной агентурной разведки, налаживанию учета агентуры, разработке системы связи с ней и проведению продуманных комбинаций при ЦШПД в июле 1943 года был составлен план работы разведотдела.
Обычно агентура партизан, работавшая у врага, была объединена в резидентуры во главе с резидентом. Только он знал всех агентов, входящих в резидентуру, которые по отдельности сообщали ему добытые сведения. Это повышало степень безопасности работы разведчиков. По данным Белорусского штаба партизанского движения, к лету 1944 года насчитывалось до 2400 резидентур, то есть в среднем 7–8 агентов на одну резидентуру. Ряд агентов, если диктовали обстоятельства, работали в одиночку, переправляя данные при помощи заранее обусловленных тайников или через связных, встречавшихся с ними в строго определенное время.
Составной частью работы по формированию резидентур была подготовка агентов и связных. Агентурных разведчиков готовили при спецшколах штабов партизанского движения. Курс был краткий, всего 10 дней. Занимались по 10 часов. Читались такие дисциплины, как: спецподготовка - 50 часов, военная подготовка - 30 часов, политическая подготовка - 6 часов, санитарная - 4 часа. Основной задачей при этом была подготовка специалиста, готового самостоятельно выполнить поставленные перед ним задачи в сложной боевой обстановке, владеющего методами агентурной работы и конспирации, хорошо знающего агентурную обстановку на территории противника.
Поскольку мужчины активного возраста были либо призваны в армию, либо находились в партизанских отрядах, агентами были в основном женщины и подростки.
Важным звеном разведки партизанских формирований являлись связные. В их обязанности входило: передавать на Большую землю сведения и получать оттуда указания; связываться с разведывательно-диверсионными группами и подпольем в занятых противником районах; доставлять другим отрядам, бригадам и соединениям интересующие их разведматериалы.
Партизанский отряд, оставленный в определенном районе для действий в тылу противника, по мере сбора разведывательных данных высылал своих связных через линию фронта. Иногда эти связные, получив от командования регулярных частей новые задания, возвращались в отряды, чем закрепляли связь между партизанами и нашим тылом. Подобные моменты характерны для тех периодов и тех участков фронта, где линия фронта стабилизировалась на более или менее длительный отрезок времени и где возможно было перейти пешком.
Как правило, связники не получали информацию от агентов на встречах, а осуществляли безличную связь, при помощи почтовых ящиков. Почтовый ящик выбирался в таком месте, куда мог безопасно подойти как связник, так и агент. Это могло быть никем не посещаемое тайное место в виде развалин строений, дупла дерева и т. д. На связников возлагалась доставка агитационной литературы и взрывчатки для диверсий.
Таким образом, органы госбезопасности оказали огромную помощь в организации и совершенствовании партизанской разведки, особенно агентурной.
Противнику было трудно изучить разведывательные приемы советских партизан. Это видно из трофейного документа - «Особых распоряжений по борьбе с партизанским движением и шпионажем», изданного разведотделом главного командования армейской группы 12 июля 1942 года. Судя по нему, немцы не располагали какими-либо документами, четкими представлениями о нашей разведке, а свалили в общую кучу кое-как собранные данные, пользуясь в основном единственным источником - допросами провалившихся разведчиков либо откровенных предателей.
Нацистская контрразведка не сумела правильно оценить силу агентурной разведки партизан. Уже после окончания войны бывший начальник штаба «Валли–3» полковник Шмальшлегер писал, что в тылу гитлеровских войск действовало примерно 13 тысяч советских разведчиков (агентов). Он имел в виду всю временно оккупированную территорию СССР и причислял к ним разведку партизан и подполье. Однако в одной лишь Белоруссии действовало в два с лишним раза больше только агентов, работающих в пользу партизанских отрядов. Это доказывает массовость агентурной сети, довольно высокий уровень ее организации и конспирации. При оценке эффективности разведки партизанских формирований фашистский контрразведчик вынужден был признать, что доля разведывательных данных, сообщенных партизанами с весны 1943–го до лета 1944 года, составляла более 80 процентов.
Loading...